был еще молодым саженцем, Гоучэнь Шангун принес его в мир смертных с седьмого из небес обители бессмертных. Позже Гоучэнь по неизвестной причине покинул этот мир, и с тех пор Чжайсинь Лю его больше не видел. Он даже не знает, жив ли Гоучэнь или уже мертв. Однако вне зависимости от того, где находился Гоучэнь Шангун, Чжайсинь Лю следовал его приказу и на протяжении сотен тысяч лет охранял озеро Цзиньчэн вместе с находившейся на дне священной оружейной. Мало-помалу дух этого дерева, подпитывающегося духовной энергией озера, развился настолько, что получил человеческое обличье. Дни летели за днями, и ничего нового не происходило до тех пор, пока однажды…

Чу Ваньнин внезапно остановился.

– Что такое? – спросил Мо Жань.

– Эти три иероглифа мне незнакомы. Думаю, это имя, – ответил Чу Ваньнин, указывая пальцем на сложные извилистые символы. – В общем, однажды этот человек спустился на дно озера Цзиньчэн. Он обладал большой силой, но был жестоким и злым. Убив всех обитателей озера, он стал управлять их телами с помощью техники «Партия Чжэньлун», а потом добрался и до Чжайсинь Лю.

– И этим человеком наверняка был тот самый фальшивый Гоучэнь! – воскликнул Мо Жань.

Стоило Чжайсинь Лю услышать слова юноши, как его глаза заблестели и он дважды кивнул, подтверждая его догадку.

– О, значит, я правильно угадал. – Мо Жань смущенно улыбнулся, почесывая в затылке. – Ха-ха… Вот уж не думал, что я такой умный.

Чу Ваньнин одарил юношу холодным взглядом и продолжил:

– Все эти годы Чжайсинь Лю провел в бессознательном состоянии и никогда не приходил в себя на хоть сколько-нибудь долгое время. К счастью, наступил момент, когда пробудились две другие ивовые ветви, что некогда были связаны с ним едиными корнями, – Тяньвэнь и Цзяньгуй. Беря от них силы, Чжайсинь Лю смог временно вернуть себе контроль над сознанием. В противном случае он бы, вероятно, уже потерял разум и убил всех присутствующих здесь господ.

Выслушав эти слова с некоторым недоверием и страхом, трое юных «присутствующих господ» дружно подняли головы и уставились на запертого в горне духа ивы, не зная, что сказать в ответ на это признание.

– Старейшина Лю… – начал Мо Жань.

– Старейшина Ива? – хмыкнул Сюэ Мэн.

– А как еще мне его звать? Плакучим Старейшиной? – Мо Жань раздраженно взглянул на Сюэ Мэна, прежде чем продолжить: – То, что я сейчас скажу, придется вам не по нраву. Дело в том, что в вашей истории кое-что не сходится.

Пусть Чжайсинь Лю и не мог говорить, он понимал, что говорит Мо Жань, и повернулся к нему лицом.

– Вы сказали, что фальшивый Гоучэнь контролировал ваше сознание, а потом вы смогли вернуть себе разум с помощью пробудившихся Тяньвэнь и Цзяньгуй, – продолжал рассуждать Мо Жань, – однако фальшивый Гоучэнь сам вручил мне Цзяньгуй. Неужели он не знал, к чему это может привести?

Чжайсинь Лю покачал головой, и надписи перед глазами Чу Ваньнина стали меняться.

– «Я – дерево из Небесного царства. Этот человек знает обо мне совсем немного и даже не подозревает, что божественное оружие может влиять на мое сознание. Он изучал три великих запретных техники и нуждался в моей силе. Но моя жизнь уже подходит к концу, и последние несколько лет он, объятый беспокойством, непрерывно продолжал искать способы продлить мое существование. Я же, напротив, не хочу жить. Я лучше умру, чем стану помогать ему. Жаль только, что он контролирует меня и я сам себе не подчиняюсь»…

Дочитав до этого места, Чу Ваньнин задумался.

– Поэтому он и привел Мо Жаня на дно озера Цзиньчэн, ведь этот юноша – воплощение духовной сущности элемента дерева. Фальшивый Гоучэнь наверняка лелеял надежду соединить духовную энергию Мо Жаня и Цзяньгуй воедино, а потом принести ее тебе в жертву.

Чжайсинь Лю кивнул.

Мо Жань же по-прежнему кое-чего не понимал, а потому спросил:

– Но ведь этот фальшивый Гоучэнь сам сказал, что в мире существуют два воплощения древесной духовной сущности и вы, учитель, одно из них. Почему же он поймал и заковал в цепи одного меня?

«С древнейших времен считалось, что чем моложе жертва, тем лучше она подходит для ритуала, а выбирать жертву для древесного духа спустя рукава тем более нельзя, – написал Чжайсинь Лю. – Кроме того, жертва должна быть сыта и напоена, и все ее плотские страсти должны быть удовлетворены, ведь лишить ее жизни необходимо в тот момент, пока ничего не подозревающая жертва пребывает на пике блаженства. Если не соблюсти данное условие, в сердце жертвы останутся сожаления, а сильная обида лишь ускорит мое увядание».

Его слова заставили Мо Жаня немедленно вспомнить того лиса-оборотня из тюремной камеры, что принимал облик Чу Ваньнина. Оказывается, все это было устроено лишь для того, чтобы удовлетворить его скрытые страсти. Так свиней откармливают на убой, чтобы мясо было вкуснее.

Заметив, как изменилось лицо Мо Жаня, Чу Ваньнин решил, что его мучает неизжитый страх. Решив отвлечь юношу, он спросил:

– О чем ты задумался?

– Ни… ни о чем таком.

Пару мгновений Чу Ваньнин ошеломленно глядел на него, а потом вдруг понял, о чем тот на самом деле думал. Наставник тут же закрыл рот и раздраженно отвернулся.

Какой там «неизжитый страх»! Да он унесся мыслями в туманные дали, едва услышав слова «плотские страсти», потакая своей жестокости.

Чу Ваньнин с возмущением взмахнул рукавами и, сохраняя на лице самое холодное из выражений, негромко, но осуждающе бросил:

– Настоящее бесстыдство.

Пока голова Мо Жаня была занята самими разными мыслями, земля под ногами внезапно содрогнулась.

– Что происходит? – испуганно воскликнул Сюэ Мэн.

Глава 44

Этот достопочтенный не желает быть у вас в долгу

Прежде чем Чжайсинь Лю успел ответить, его лицо скривилось от боли, и он обхватил голову руками, широко раскрыв рот в немом крике. Несмотря на то что дух ивы не мог издать ни звука, стоило посмотреть в его искаженное страданием лицо, заглянуть в его выпученные глаза, как начинало казаться, будто его душераздирающий вопль звучит прямо в ушах.

«Спасите…»

«Спасите… меня!»

Его губы жутко кривились, а сосуды в глазах лопались столь стремительно, что белки вскоре стали полностью красными. Если бы не удерживавшие духа цепи, он бы, пожалуй, уже рванулся прочь из горна и убил себя в приступе безумия.

«Умоляю вас… Скорее… Уничтожьте меня…»

Похоже, краткий период времени, когда Чжайсинь Лю мог контролировать свой разум, истекал. Вырвавшаяся из кузнечного горна струя темной энергии устремилась к телу духа ивы и принялась беспрерывно атаковать его. Зазвенели