Из-за острова Дарби показалась моторная лодка, удалявшаяся от материка.

– К нам, что ли?

В неподвижных водах бухты лодка сбавила ход, ее нос опустился, и последние пятнадцать метров у якорной стоянки мотор работал на низких оборотах. Очевидно, управлявший лодкой человек знал свое дело.

– Похоже, – сказала Мин.

На носу лодки появился ребенок, девочка; она стояла у планшира с фалом в руке, готовая спрыгнуть на причал и пришвартоваться. Лодка прочертила на воде изящную дугу и подошла точно к краю причала. Кузины услышали глухой стук, когда ноги девочки коснулись деревянных досок, а затем короткий всхлип двигателя, включенного на реверс, после чего наступила тишина.

– Нужно спуститься.

Эви кивнула. Но они не двинулись с места. Ждали.

На освещенной солнцем траве перед лодочным сараем появился мужчина; вслед за ним вышла маленькая девочка и взяла его за руку. Он приветственно помахал кузинам и крикнул:

– Чарли Леви.

– Какого черта он тут делает? – пробормотала Эви.

– Думаю, хочет посмотреть дом.

– Но мы не готовы.

– Не нужно все портить, Эви. Мы проведем их по дому. А потом они уедут.

Неожиданно для себя Эви улыбнулась. Чувства Мин громоздились друг на друга, как стопки тарелок в кладовке.

– Ладно, – спокойно сказала она. – Не кипятись. Не собираюсь я ничего портить.

Мин вздохнула, и они пошли вниз.

– Должно быть, вы Милтоны, – сказал мужчина, протягивая руку.

– Совершенно верно, – подтвердила Эви.

– Чарли Леви.

Густые каштановые волосы, в которых пробивалась седина, внимательные глаза. Эви протянула ему руку. Держался он непринужденно. Штормовка, слегка свисающая с плеч, не слишком туго затянутый ремень брюк.

– Эви Милтон, – ответила она.

Затем он повернулся к Мин и поздоровался с ней.

– А это Пози.

– Здравствуй, Пози, – сказала Эви.

Девочка подняла на нее глаза и протянула руку. У нее было узкое лицо, тонкие прямые волосы, ниспадавшие на глаза и спускавшиеся ниже плеч, и выглядела она так, словно все детство провела в тайном убежище. У нее на шее на ленточке висел розовый электрический «поляроид». Под оценивающим взглядом Пози, смотревшей на нее из-под челки, Эви растерянно пожала руку девочки.

– Мне неловко вот так являться без предупреждения, – сказал Леви. – Но Дик Шерман сказал, что вы здесь, и я подумал, что могу взглянуть на дом. Все обговорить.

Эви скрестила руки на груди.

– Мы приехали к Стинсонам на неделю, на Виналхейвен, – объяснил он. – Вы их знаете?

– Тот огромный новый дом на мысу?

– Точно, – кивнул он.

– Нет, – ответила Мин. – Но мы не могли не заметить, как он строится.

Все повернулись и медленно пошли к дому.

– Вы умеете управляться с лодкой, – отметила Эви.

– Я научился этому еще в детстве. Папина страсть. «Если хочешь победить в игре, – говорил он мне, – ты должен уметь ходить под парусом».

– В какой игре? – спросила Мин, останавливаясь перед домом.

– Ну… – Чарли оглянулся и окинул взглядом пристань, лодки, дом на холме. – Вот этой.

Он улыбнулся.

Эви покосилась на Мин.

– Миссис Милтон?

Эви и Мин повернулись к Пози. Та держала в руках фотоаппарат.

– Можно?

Ребенок нарушал все мыслимые правила. Нет, хотела ответить Эви, но Мин взяла ее под руку и ласково сказала Пози:

– Мы не миссис Милтон, но… давай, фотографируй.

– Только быстро, – прибавила Эви.

Пози кивнула и поднесла фотоаппарат к глазам.

– Папа, – потребовала она.

Мин с Эви посмотрели на Чарли, и он послушно шагнул в кадр.

– Ну вот, – сказала Мин, когда снимок был готов, и стала подниматься по гранитным ступеням. – Идите в дом.

– Гостиная. – Мин указала на крошечную комнату с четырьмя мягкими креслами по углам и круглым ковром в центре. – Дровяная печь отлично греет.

– Если только дерево сухое, – заметила Эви.

– Ну да, это очевидно. – Мин вскинула брови и посмотрела на Чарли, словно приглашая присоединиться к шутке.

– Вовсе не очевидно, – возразила Эви, уязвленная этим неожиданным альянсом, – но об этом нужно знать. Если дрова сырые, – сказала она, – комната мгновенно наполнится дымом, и придется…

– Ладно, Эви, все не так плохо.

Чарли Леви кивнул, протянул руку и обнял дочь, которая шла за ним.

– Понятно, – сказал он.

– Прошу нас извинить за обои, – послышался сзади голос Мин. – У нас не было времени до начала сезона выбрать и поклеить новые.

– А мне казалось, мы не собираемся их менять, – не удержалась Эви.

Мин открыла было рот, собираясь что-то сказать, но передумала и молча проскользнула мимо кузины в кладовую, где на открытых полках был аккуратно расставлен бабушкин веджвудский фарфор – полный комплект всех «домов» Гарвардского университета. Чарли взял в руки супницу и присвистнул.

– Моя бабушка не признавала повседневной посуды, – сказала Мин.

– Почему же?

– Потому что повседневность – это все, что у нас есть, – усмехнулась Эви.

– Это цитата из женского журнала?

– Из нашей бабушки, – ответила Мин. – Если вы не в состоянии как следует заботиться о самых красивых вещах, вы недостойны их иметь.

– Похоже на вызов.

– Наверное, так и есть, – согласилась Эви.

Она посмотрела на кузину, но Мин уже задвигала стопки тарелок глубже на полку, без особой нужды, словно кто-то мог их сбросить.

– Там кухня. – Эви указала через дверь на стулья вокруг стола, накрытого пропитанной парафином скатертью, на которой лежала раскрытая гостевая книга, и на выходящее во двор окно, из которого была видна сверкающая на солнце скала.

Этот человек был ненасытен и неотразим – задавал вопрос за вопросом, а дочь тенью следовала за ним. Кузины показали Чарли Леви весь Большой дом. Они заглянули в каждую комнату, поднялись на чердак, спустились на первый этаж, прошли через гостиную и переднюю, затем снова вышли через парадную дверь на лужайку. Его интерес был заразительным, и кузины становились все более многословными. Мин хвасталась, поняла Эви. И обнаружила, что ей все равно. Мин рассказала историю бабушки Ки и Попса – как в тридцатых они проплывали мимо острова и увидели объявление о продаже.

– Вероятно, за гроши, – присвистнул Чарли.