— Только пообещай мне, что она всегда будет с тобой.

Шестак торжественно пообещал своему… другу? что будет держать ее при себе все время. Удивительно, но это был первый подарок, сделанный парню за все двадцать два года.

«Вот увидишь, скоро мы с ними столкнемся нос к носу, — раз за разом предсказывал будущее Александр, — с этими нелюдями бесполезно договариваться. Их надо давить на корню. Да и остальные, сомневаюсь, что будут лучше…»

И первые же миссии Сети подтвердили его правоту и опасения Шестака.

Сначала была успешная стычка с гоблинами. Потом кровопролитная стычка с кентаврами. Ну а затем Шестак встретился с ними — с некромантами песеголовых.

Первые три дня прошли в вооруженном нейтралитете, благо торговцы и ремесленники с форпоста успели спрятаться за хоть и старыми, но крепкими стенами внутреннего кольца. Внешнее кольцо, к великому сожалению Шестака, было давным-давно разрушено и растаскано предприимчивыми крестьянами из соседних сел «для фундаменту».

А сожалеть было о чем. Портальная арка телепортов, связывающая всю Цитадель, находилась за пределами стен внутренней крепости. В итоге сложилась патовая ситуация — защитники крепости не могли уйти телепортом, а нападающие не знали как активировать врата.

Причем город, вход к которому перекрывала крепость, был, по сути, необитаем. Когда и почему люди ушли из него Шестак не знал, но осуждал жителей. Стоял бы за крепостью полноценный живой город, песеголовые уже несколько раз бы умылись кровушкой.

Три дня защитники томились в тягостном ожидании, а на четвертый день песеголовые пошли на штурм.

Они раз за разом осаждали крепость, засыпая подходы к ней вязанками хвороста и мешками с землей, и раз за разом откатывались назад.

Шестак и его пятерка никак не могли понять, что происходит. Шаманов у песеголовых не было, а их наступления изначально были обречены на поражение. Да, с каждой отражаемой атакой количество защитников таяло, но даже при самом пессимистичном раскладе воины у песеголовых должны были закончится раньше.

Маги уже праздновали победу и вовсю спорили — стоит ли объединиться и использовать остатки резервуаров для окончательного уничтожения лагеря песеголовых, как к ним пришла подмога.

Тысяча воинов и три шамана — грозная сила. Особенно для такой маленькой крепости.

Вот только псы не спешили нападать. День проходил за днем, а песеголовые, казалось, забыли про защитников крепости. Но люди все также дежурили на стенах, хмуро наблюдая за суетой вражеского лагеря. Ворота давным-давно были перекрыты скалой, выращенной магом Земли. Внутри крепости был создан настоящий лабиринт с щедро поставленными магами ловушками. Людям только и оставалось — ждать финального штурма и постараться продать свои жизни как можно дороже.

А потом все навалилось как-то разом. Сначала маги получили сообщение о блокировке работы Сети, потом их метаболизм увеличился в разы, а затем и шаманы псов сделали свой ход.

«Твари, ненавижу» — это была единственная мысль, которая билась в голове у Шестака после магической атаки шаманов. В тот момент он находился на верхнем этаже донжона, в надежде подать знак, предполагаемой армии спасения. Во всяком случае в инструкциях Стражей Совета был такой пункт.

Создать плотный столб оранжевого дыма Шестак не успел. Облако зеленого цвета накрыло крепость, разом убив всех людей, кроме одаренных.

Сам Шестак, едва почувствовав дурманящий разум запах белладонны, тут же активировал плетение, которое ему в свое время показал Александр.

«Дебил! Почему раньше не догадался! Ведь знал же! — корил себя Шестак, наблюдая за тем, как Защитники крепости расцарапывают себе грудь в попытка вздохнуть хоть глоток воздуха. — Ненавижу!»

Дорис и Кайло погибли совсем по-глупому — дежурившие на стене маги потеряли сознание и свалились во внутренний дворик. Дорис умер мгновенно — даже маги не живут с расколотым от удара с каменной мостовой черепом, а Кайло спустя минуту. Огневик не просто упал на мостовую, но умудрился свалиться на стойку с копьями.

Шестаку только и оставалось, как бессильно скрежетать зубами, так как спасти ребят не было ни малейшей возможности.

Единственный из пятерки магов, кто умер достойно был Жико Ди’Каро. Воздушник успел создать плетение воздушного фильтра и, выскочив на стену, вложил остатки своего резервуара в последний удар.

Толстенный жгут цепной молнии врубился в ровные манипулы приготовившихся к штурму песеголовых и даже зацепил двух шаманов. Одного — насмерть, второго — оставив инвалидом на всю оставшуюся жизнь.

«Память рода», — оценил последствия заклинания Шестак и крикнул, надрывая легкие, — Жико! Вали оттуда!

Впрочем, кричать не было никакого смысла. Ядовито-зеленый череп, попавший в скрученную фигуру мага мгновенно убил студиоза.

«Нухран, — с отчаянием подумал Шестак, бессильно смотря со своего места за начавшимся штурмом. — Ну ты-то хоть отойди! Спрячься в лабиринте!»

Десять томительных минут Шестак сидел в своем гнезде, внимательно наблюдая за карабкающимися по стенам песеголовыми. Единственное, что хотел Шестак — найти Нухрана раньше, чем он попадет в плен псам.

«Ненавижу» — с ужасом подумал парень, увидев знакомую ауру некроманта. Один-в-один, как ее описывал Александр.

Шестак не стал корить себя за то, что не разглядел некроманта раньше. Александр не раз говорил, что большинство из этой братии раскрывают свою ауру только когда начинают колдовать. Больше всего Шестака испугало где именно обнаружился некромант. Прямо на западной стене, в аккурат на том месте, где имел обыкновение стоять Нухран. Хуже того, некромант, уже застегнул на друге рабский ошейник и сейчас вел ментальный допрос.

«Ненавижу!» — губы Шестака превратились в тонкую нить, и маг без сомнений активировал тщательно подготавливаемое плетение.

Заклинание было рассчитано на одиночную цель и быстро повторить его не было возможности. Но кому адресовать Ледяной укол Шестак и не сомневался.

Александр несколько раз неохотно и вскользь упоминал о том, что происходит с попавшими в плен к некромантам людьми. И услышанного было достаточно, чтобы понять — эти разумные не имеют права существовать на земле.

Некромант, видимо, что-то почувствовав, напрягся, а затем разочарованно зарычал. Его только что обретенный раб вздрогнул, задрожал, схватился за сердце и в следующую секунду обмяк.

«Прости, друг, — подумал Шестак, чудом уворачиваясь от просвистевшего мимо черепа, — смерть лучше пыток, да и портал отдавать псам никак нельзя… Арррррхг!»

Он совсем чуть-чуть не успел скрыться на полуразрушенной винтовой лестнице донжона. Ядовито-зеленый череп впился ему в локоть, вызвав вспышку невыносимой боли. Все, что Шестак успел сделать — так это создать всплеск внутренней силы, направив его из своего духовного центра в левую руку.