— Вроде же сутки в запасе были? — нахмурился Алексей, но не успел даже предположить, чем вызвана такая спешка, как перед ним появилось еще одно уведомление:

— Ээээм, — Алексей потряс головой, но ярко-красные надписи, висящие перед глазами, никуда не делись.

— Вы что там, — парень поднял голову вверх, в надежде рассмотреть гипотетических богов этого мира, будь это Древние, Сеть или еще какие-нибудь Божественные сущности. — Совсем офигели?!

Если бы Алексей не был так занят непростым выбором, возникшим перед ним и погрузился в глубокую медитацию, он бы увидел, как:

В лесах залечивает раны Ги-Дон Годеска и, сжимая в руках стальную переговорную коробочку, внимательно слушает диктуемые ему инструкции. На губах Темного друида играет противная улыбочка.

В Пустыне во всю идет перекройка территорий, особенно активно в которой участвуют Пустынные воины, паладины Братства и авантюристы Города.

В Лесу, на границе с Пустыней и Цитаделью пожилые друиды проводят многодневные обряды, выращивая новые рощи молодых дубков.

В Цитадели до сих пор идут стычки и бои между местными и остатками первой волны Вторжения.

Южный буквально светиться в Истинном зрении от наводнивших город артефактов невиданной силы.

Его бы заинтересовало одновременное исчезновение артефакторов, участвовавших в восстановлении книги, из своих обжитых мастерских, повысившееся количество морских чудовищ, атакующих побережье Крепости.

Он бы точно увидел мощный всплеск силы в одном из горных храмов. Заметил появившийся тошнотворно-сладкий след Скверны, впитавшийся в мостовые камни разграбленной деревушки, где он и обрывался, присмотрелся бы к оставшемся там двум маленьким, но ярким уголькам. Обратил бы внимание на пульсирующие опасностью шахты. И, может быть, он бы заинтересовался маленькой яркой звездочкой, целенаправленно пересекающей Пустыню от Крепости к Цитадели.

По всей Цитадели обычные люди совершали невозможное — грудью вставая на пути врага и принимая безысходный бой. Кто-то героически погибал, а кто-то, преодолев себя, открывал в себе новые силы и способности, отдавая всего себя на защиту своей родины.

Множество едва заметных нитей перечеркнули Порог — часть из них шли со Второго континента к побережью Крепости, часть зарождались по всей территории Цитадели и стремились к шахтам. В Бункерке количество светящихся линий уже давным-давно превратилось в яркий шар, готовый вот-вот взорваться. Но тревожней всего становилось от взгляда на Пустыню. В энергетическом плане она с каждой секундой темнела, превращаясь в чернильно-черную кляксу с центром в Долине Крови…

Но в противовес этой язве тревожности и опасности, по всему Порогу расходились лучики надежды, звучащей в обычной балладе, которую сложила простая девочка по имени Юли.

— бренчал на видавшей виды гитаре бродячий менестрель Алекс-не-Балуй. Его голова была перебинтована, на поясе висела старенькая рапира, но мужчина держал инструмент в руках твердо и явно не понаслышке знал, о чем поёт.

— тянул охрипшим голосом копейщик Вик дэ Зыкоу, сквозь слезы смотря куда-то вдаль. А его товарищи, с которыми он еще вчера отражал атаку орды гоблинов, сжимали зубы и сильнее стискивали свои копья наливающимися силой руками.

— дребезжащим голосом выводил старик Дедал, устало выдавая подходящим к нему добровольцам шлемы. За соседним столом находились его дочери — плотно-сбитые женщины, которые без всяких примерок выдавали тянущейся очереди кольчуги. По всей Цитадели открывались арсеналы, вооружая боеспособное население.

— по-своему переделали песню армейские глашатые, а открытые в каждом населенном пункте вербовочные пункты испытывали небывалый ажиотаж. Армейским вербовщикам, большая часть которых были еще с плохо зажитыми ранами, приходилось подзатыльники прогонять просящих меч мальчишек.

— с любовью помешивая в котле кашу пела себе под нос женщина, потерявшая во время Первой волны всю свою семью. Перед ней сидели выжившие дети со всей деревни. Кто-то плакал, кто-то безвольно смотрел куда-то перед собой. Но как только дети видели улыбку собравшей их женщины, они расслаблялись и, потихоньку, начинали доверчиво улыбаться в ответ, с радостью забывая недавний ужас. А женщина, ранее известная на всю округу за свой склочный нрав и сварливый характер, только сейчас поняла, что чужих детей не бывает… После того, как худенькая девчушка-маг взмахом руки остановила атаку гоблинов, женщина поклялась сделать все, чтобы спасти и накормить как можно больше сирот. Ведь от голода может погибнуть больше малышей, чем во время налёта гоблов. Сеть отреагировала на крик души и сейчас она, с помощью девочки-волшебницы, выполняла задание «Накормить весь мир»…

Когда есть долг — нет в теле боли,

Когда есть честь — нет подлости в сердца-ах…

С врагом война идет на силе воли…

Восстань Порог! Свобода наша в наших же рука-ах!

— пусть ее лютня была все также стара, но после того, как один из магов подарил ей защитный золотой амулет, и Юли неожиданно для себя стала бардом, звучать она стала в разы лучше. Да, бардом. Именно такой класс предложила ей Сеть. Сначала девочка хотела стать воительницей-амазонкой, но помогающий разбирать завалы жрец убедил ее, что вдохновляющая песня сможет разжечь пожар в тысячах сердцах и принести пользы больше, чем самый острый меч. А ее голос, который после принятия класса стал глубже и громче, казалось, оживлял людей, вселяя в них силы. По крайней мере центральные площади, на которых без устали выступала девушка, всегда были заполнены людьми.