***

– Да, я тоже тебя люблю, – выжигался на сердце у Виктории текст, который возникал на поверхности свитка, который как будто бы превратился в экран коммуникатора Кайла, – но я хочу быть с женой, да и твой друг не слишком обрадуется, если узнает, как мы кувыркаемся.

– Кто бы ему еще дал такую возможность? Тем более, узнай он, какой у тебя член, то и не пикнул бы на то, что я с тобой отдыхаю.

– Это комплимент такой?

– Нет, просто констатация факта, а что, я, в отличие от твоей Вики, это ценю и кончаю так…

– Как она не может, – заставив вздрогнуть всё существо Виктории, проговорил громогласный голос откуда-то сверху. Виктория осмелилась поднять свою голову и обнаружила перед собой гигантскую пирамиду, на вершине которой стояло грозное божество с пылающим полумесяцем –глазом во лбу, который как будто бы прожигал Викторию насквозь.

Хрупкая девушка чуть не закричала от ужаса и сопутствующей мощи, что она ощутила, но вместо этого лишь инстинктивно сжалась, ощутив себя какой-то сухой веткой, которая была бы только рада остаться навсегда таким непримечательным предметом, лишь бы не попасться под испепеляющий взгляд Великого Творца Вселенных.

Виктория, тем не менее, невзирая на свой первоначальный страх, всё же осмелилась приглядеться более пристально к гигантской фигуре, и, тем самым обнаружив под этим титаном не просто каменное монументальное строение, но самое настоящее живое существо, что билось мириадами сердец в такт самой мысли повелителя, который, подняв свой гигантский трезубец, ударил по вершине пирамиды, заставив всю ее вздохнуть от внеземного удовольствия.

Виктория присмотрелась и поняла, что этот организм со всеми узорами, которые смог в мгновение ока произвести величайший архитектор, что сейчас стоял на вершине своего детища, на самом деле не был монолитным, а состоял из миллионов женщин, что сливались вместе друг с другом в экстазе, образуя гигантскую пирамиду, на вершину которой они все стремились, лишь бы получить семя своего повелителя и дать рождение новым мирам.

– Ну что, моя дорогая, – ухмыльнулось божество, – похоже, в своей игре ты смогла обмануть лишь саму себя! Ведь я вырвался из твоей иллюзии и, как видишь, я сам стал всем! Весь мир теперь хочет лишь меня, ну а для тебя здесь просто нет места, фригидная старуха, время! – подняв трезубец и направив на свою супругу острие, рассмеялся Создатель, заставив одеревеневшее тело униженной Супруги возгореться зеленым пламенем, что стало жадно пожирать ее тело.

– Скоро ты исчезнешь, моя бесполезная игрушка, так было и так будет всегда повторяться! Ты ведь понимаешь это лучше меня, потому что ты никогда не сможешь…

– Быть достойной? – сухо прошептали губы Богини.

– Что ты там бормочешь? – услышав всё до последнего звука своим всеслышащим величием, тем не менее, гневно проревел Господин.

– Я всегда хотела лишь услужить тебе и всегда буду хотеть лишь этого, – опустив голову, которую уже полностью покрыло пламя, проговорила Богиня.

– Еще бы! Это твое предназначение! И все триллионы лет ты будешь лишь служить мне и быть моей игровой площадкой, сгорая тысячи раз ради моего…

– Удовольствия, – закончила фразу Богиню.

– Что ты сказала?! – гневно взревел Владыка, в то время как Богиня распахнула свои горящие глаза, которые заставил огонь взметнуться еще яростнее, превратившись в гигантский пылающий цветок, ставший эпицентром колоссального вселенского взрыва.

– Ты всегда в тысячах жизней в прошлом, – продолжила Богиня, улыбнувшись.

– Нет…

– И в тысячах жизней в будущем…

– Нет.

– В тысячах форм и мыслях в прошлом.

– Нет! – взревел владыка, в мгновение преодолев расстояние до Богини вместе с бесконечным количеством своих наложниц, что протянули триллионы своих черных рук в попытке схватить Богиню за горло, заставив замолчать.

– Но тебя никогда нет в настоящем, – звонко проговорила Богиня, всего лишь одним легчайшим движением своей мысли внутри себя, заставив Пламя цветка залить всю вселенную, в которой исчезали все тени, что тянулись к ней, и где даже сам творец растворился в бесконечном блаженстве, которое в конце концов оставило Богиню-бабочку пребывать в свободном покое и тишине, которую она никогда до этого не испытывала.

 – Что случилось? – обеспокоенно спросил Кевин.

– Кайл умер.

– Кайл – это… – чуть не спросив, кто это, целиком и полностью сосредоточенный на своих собственных личных переживаниях и душевной боли про себя, выматерил себя же Кевин, – боже, как?.. когда? – еще больше выругав себя за столь банальные слова, как тупая корова, с которой сам же сравнил себя Кевин, прошлепал губами собеседник, стоящий напротив жены, потерявшей навсегда своего мужа.

– Сегодня, сердечный приступ, точное время не знаю, – на автомате ответила Виктория, – ну что, удачно тебе долететь, Кевин, – и не дав произнести ему и слова, Виктория, резко развернувшись, вновь нырнула в свои мысли, которые, подобно рою мошкары, вновь затуманили взгляд Виктории, которая пыталась себя утешить невозможной фантазией о том, что через какое-то время они обязательно встретятся, хотя и эта встреча не будет долгой. Может через месяц, а может год, но она обязательно увидится, в свой самый последний момент, с Кевином.

***

– Что… – замерев в оцепенении, на долю секунды впал в полнейший ступор Кевин, что буквально через мгновение уже хватался за болтающееся тело, в котором, тем не менее, оставались еще силы для сопротивления.

– Вика! Вик! – надрываясь, орал подобно какому-то зверю Кевин, пытаясь не дать петле окончательно удавить подвешенное тело Виктории, что билось в судорогах не то от недостатка кислорода, не то пытаясь отбиться от непрошенного спасителя.

– Блядь, да как же ты… – матерился Кевин, одновременно судорожно пытаясь поставить ногой опрокинутый стул, одним прыжком с которого ранее, по всей видимости, и попыталась закончить свой путь молодая журналистка. Наконец удалось поставить «отправную площадку», запрыгнув на которую, Кевин вцепился в тело Виктории, которое, тем не менее, до сих пор сопротивлялось, однако теперь хотя бы стали слышны спасительные всхлипы, после того, как Кевин приподнял тело так, чтобы шея девушки не сдавливалась змеиной веревки.

– Ат… Атпущи… – выплюнув слюни, навзрыд, не своим голом проорала Виктория.

– Хуй тебе!! – орал Кевин, со всей силой впившись в тело Виктории и, боясь повернуться хотя бы на миллиметр, превратившись как будто бы в каменную статую, что, наверное, весьма причудливо бы смотрелась, как какой-нибудь памятник бедующим, если бы их прямо сейчас настиг артиллерийский огонь спецназа Империи, и о их последних секундах сохранилась добрая память.

– Отпусти… – заливаясь слезами и даваясь слюнями, хрипела Виктория.

– Х** тебе! – покраснев, и всё сильнее сдавливая девушку, повторял раз за разом Кевин под тихий вой Виктории, будто бы находясь целую вечность в этом положении, как будто бы это было своеобразным выражением всей скорбящей вселенной. Но, несмотря на весь тот вес траура всего мира, что сейчас лежал на его руках, Кевин знал, что ни за что на свете не расцепит их и, если понадобится, до последнего своего вздоха будет стоять в этой позе ради спасения дорогого человека.