Виктория бросила на Кевина вопрошающий взгляд, пытаясь понять, шутит ли он таким образом, но осознав, что в этом иностранце действительно сейчас на поверхность всплыла хоть и слабая и наивная до боли, но всё же прекрасная надежда, что всё пережитое было в той или иной степени представлением, странной причудой этой неприлично, как оказалось, богатой и властной девушки, она лишь грустно улыбнулась и спокойно ответила, постаравшись не выдать своих собственных клокочущих чувств, – нет, всё это действительно произошло, и ты сам был реально на волоске.

Тут Кевин почувствовал, что был всё это время не в себе, как будто по телу потекли ручейки холодной воды, вместе с тем, как внутри его желудка разгорался пожар, который неизбежно снова привел к тому, что он попробовал прочиститься, но опять же ничего не шло наружу, кроме слюней, что брызнули из его рта, подобно слезам, которые залили его глаза.

– Твою мать, твою мааа… – чувствуя, как его тело трясет, проскрежетал зубами Кевин в перерыве между спазмами, что сотрясали его организм, – что же ты за правительница такая?.. – не выдержал Кевин, напрочь позабыв о том, кому был обязан своей жизнью, – которая не может спасти своих собственных людей?

В глухой тишине прошли долгие секунды, которые тянулись, подобно густому киселю, в который превратился мозг Кевина, смешавшийся с его сердцем. Очередным ударом послужила вспышка осознания и последующая давящая вина за свои слова от понимания того, что же пришлось пережить Виктории, которая, по ее словам, потеряла самого дорогого ей человека.

– Они пока не мои, – спокойно ответила Виктория, – но ты прав, я действительно не смогла спасти их, как и не смогла уберечь Кайла, – уравновешенно отреагировала Виктория на обжигающие и полные злобы и упрека слова Кевина, в каком-то смысле потушив их, – однако, от меня зависели не только их жизни, но и твоя, в том числе, и тех, с кем ты должен был уже эвакуироваться.

– Я… Я не понимаю! Даже если и не сейчас, но совсем скоро, ведь ты будешь обладать такой безусловной властью! И ты знаешь таких важных шишек! Неужели ты никак не смогла повлиять на все эти бесчеловечные решения?

– Не всё так просто, – спокойно отреагировала на жаркую критику Виктория, – это не просто люди, которые принимают решения, но целая система, построенная на крови, где всё настолько уже переплетено, что, если бы кто-то, кто аффилирован с ними, посмел бы хоть как-то отклониться от выбранного курса Империи, то тогда они, не задумываясь, пожертвовали бы даже самим Императором, чтобы скрыть свои преступления, поскольку иначе Конгресс имел бы все полномочия, чтобы начать полномасштабную войну с Империей, если бы не те сделки, которые предпринимали стороны, чтобы пока не допустить горячего противостояния.

– Послушай. Я в этих делах не разбираюсь! – подобно маленькому мальчику воспротивился Кевин, – но, что я знаю, и то, что здесь увидел – это ненормально! Такого не может и не должно быть в принципе в современном мире! В принципе, ты понимаешь, о чем я говорю?

– Я тебя прекрасно понимаю и чувствую то же самое, но, знай ты то, что знаю я, то, уж будь уверен, ты бы не был так категоричен, поскольку существовать с наследием Варваров в современном мире не так просто, как думаешь ты, проживший в Конгрессе всю сознательную жизнь.

– Какая разница, что было раньше, если сейчас мы видим, что происходят подобные преступления у всех на виду! Ты сама-то осознаешь, насколько ситуация, в которой мы все оказались, близка к… Я не знаю, я просто не… – трясся от своего бессилия Кевин.

– Позволь тогда, – протягивая Кевину сканер мозга, предложила Виктория.

– Нет, нет! Слушай, откуда мне знать, что ты не хочешь промыть мне мозги этим?! Может ты уже мне сделала это? Ты хоть понимаешь, что вся моя жизнь сейчас рушится на глазах, и да, может с твоим миром только что произошло то же самое, но попробуй сделать СЕЙЧАС что-то правильное, а не кивать на какое-то там прошлое, которое…

– Я хочу показать тебе то, что касается нас обоих.

– Нас обоих? – взорвался Кевин, – я ведь уже сказал, что мне всё равно, что нас связывает, какое-то там родство или еще что-то! Зачем, зачем тебе это нужно? Зачем это нужно мне?!

– Хочу просто, чтобы ты понял, почему всё сложилось именно так, как оно есть сейчас.

– Как? То, что мы в принципе встретились спустя столько жизней или, там не знаю, лет, и именно сейчас? Хочешь, чтобы я, просто посмотрев какие-то там мультики, сделанные из чьих-то воспоминаний… – не успел закончить Кевин, как Виктория, подтянувшись к нему, нежно прислонилась своим лбом к его, – прошу, дай мне показать тебе.

Кевин мгновенно замолчал, чувствуя, как каким-то неведомым образом страх и гнев внутри него локализуются, давая возможность его мозгу действовать более рационально, поэтому, после непродолжительной паузы он всё же позволил Виктории соединить их головы небольшим устройством, которое, начав звенеть внутри черепной коробки Кевина, стало раскладывать окружающее пространство на элементы, которые формировали уже совершенно иную, отдельную, и в то же время неразрывно связанную с настоящим моментом, реальность.

 Наблюдая за тем, как двое становятся одним, сливаясь в своих впечатлениях, где переживание одного уже не отличны от переживаний другого, путешественник вновь обнаружил себя всё еще расколотым надвое: на мужское и женское, на свет и тьму, добро и зло, которые не могли примириться, но, при этом и не могли существовать порознь, поскольку одно неизменно всегда вытекало из другого.

– Вот так, хорошо… – раздался голос откуда-то со стороны, – ты, Арчибальд, весьма способный. Думается, учителю нужно знать, когда уступить дорогу, ведь тебе нет смысла идти по проторенной мной дороге ошибок, – с оттенком грусти в голосе произнес он, – тебе пора выбрать свой собственный путь.

– Но ведь это же невозможно… – в отчаянии, из последних сил, вырвалось из самого сердца юноши, который, подняв голову, обомлев, увидел, как стены монастыря буквально рассыпались, уступив место древнему побоищу, бывшему здесь тысячи лет назад, что буквально плавилось от пожара, который следовал по пятам за неудержимой силой хаоса, что несла с собой армия варваров. Возглавляла ее безумная правительница древности, чьи многочисленные титулы и имена юный Арчибальд изучал лишь в древних рукописных текстах, которые, казалось, стали совершенно незначительными в своих описаниях перед тем метафизическим ощущением ужаса и приближающейся смерти, которые испытал Арчибальд, видя, как варвары готовы были обрушиться на очередной народ, среди которого он сам и очутился, наблюдая воочию, как беснующиеся воины, выкрикивая всевозможные ругательства и лязгая своими доспехами, подступали все ближе.

Арчибальд стоял парализованный от страха, напрочь позабыв о своем месте в монастыре и вообще, всё то, чем он занимался всю жизнь, открыв для себя сейчас единственную непреложную истину. Заключалась она в том, что если многоуровневый ад из писаний – и правда существовал, то сейчас он находился как раз на самом дне этого инфернального котла, в котором оказался заключен и весь остальной мир, из которого, похоже, не было никакого выхода. Тогда все-таки, возможно, что эти демоны впереди, готовые поднять на копья его и всех тех, кто был рядом с юношей, на самом деле являли собой не армию смерти, но армию освобождения. Однако и эта безумная надежда угасла после воспоминаний о том, что сам-то Арчи был еще жив спустя тысячелетия после бойни, а войны и насилие – не прекратились, следовательно, ему вечно придется переживать свою смерть, всё снова и снова, в каждой новой эпохе, которая будет по своей, только ей одной понятной прихоти избирать оружие истребления.