– Нет, я такого не знала, – тихо проронила я, странным образом почувствовав умиротворение от мысли, что свет, оказывается, присутствует во Вселенной везде… Даже на просторах Млечного Пути он постоянно занят поисками тех мест, где темно. И все для того, чтобы осветить это пространство и заполнить его своим присутствием.

– Давай соревноваться, кто больше поймает светлячков. Идет? – предложил мне Оуэн.

– Идет. Только, если честно, я уже успела подзабыть, как это делается. Ведь в последний раз я ловила светлячков в твоем возрасте… Или быть может, чуть постарше.

Я вспомнила, как это было. Мы с мамой коротаем вечер в палисаднике перед домом. У мамы нет банки для сбора светлячков. Но зато она указывает мне рукой, где находится очередной светлячок. Причем она выбирает самые яркие, самые крупные светящиеся точки. Мама сидит под высоким раскидистым кленом, возле которого ежегодно в день начала занятий в школе она меня фотографирует на память: я с новеньким рюкзачком за спиной и с коробкой, в которой лежат бутерброды на ленч. Интересно, сохранился ли этот клен во дворе нашего старого дома? Или отец тоже срубил его, не желая оставить после себя никаких следов нашей прежней жизни?

– В любом случае победителю полагает приз, – наставительно заметил Оуэн и сделал вид, что сосредоточенно обдумывает, что за приз учредить по итогам наших состязаний. – Если я поймаю больше светлячков, то перед тем, как отправиться спать, я съем еще одну порцию мороженого. Идет?

– Идет. А какой приз достанется мне в том случае, если выиграю я?

– Тогда мы вместе съедим по порции мороженого, – весело хихикнул Оуэн, и я увидела в лунном свете ямочку на его щеке. Точно там же, где и у меня.

– Хорошо! – согласилась я и принялась откручивать крышку со своей банки. – Будь осторожнее! Видишь, прямо возле скамейки с обратной стороны небольшая ямка. Что-то здесь мама копала.

Он оглянулся туда, куда я показала, а потом тоже принялся снимать крышку со своей банки. Я терпеливо ждала.

– Ну, что? Готов?

Оуэн кивнул головой и занял предстартовую позицию бегуна, выдвинув одну ногу вперед.

– Внимание! – Я выдержала многозначительную паузу. – Начали! – выкрикнула я во весь голос.

Мальчик сорвался с места и пулей помчался вперед. Я даже испугалась, что сейчас он за что-нибудь зацепится и упадет. Но Оуэн оказался ловким, как кошка. В мгновение ока он исчез из поля моего зрения, скрывшись за большим развесистым дубом, который доминировал своими размерами над этой частью сада.

– Один есть! – выкрикнул парнишка откуда-то из темноты.

Понимая, что могу оказаться в дурацком положении, я тоже принялась прочесывать близлежащую территорию сада в надежде на то, что какой-нибудь светлячок сам уведомит меня о своем присутствии. Впрочем, грех жаловаться. Светлячки были везде, целая тьма светлячков, и все они были поглощены целиком и полностью своими брачными играми. Они мигали друг другу, приманивая своими огоньками. Я даже почувствовала себя виноватой за то, что вторгаюсь без спроса в их личную жизнь, нарушаю их ритуал, мешаю развитию отношений. Кто знает, быть может, в тот самый момент, когда я схватила очередного светлячка, чтобы посадить его в свою банку, у него было в самом разгаре романтическое свидание. А тут я со своими банками…

– У меня уже почти сто штук! – с ликованием в голосе прокричал мне Оуэн.

Я заглянула в свою банку. Пожалуй, там было не меньше.

– А у меня в два раза больше! – крикнула я в ответ. И улыбнулась про себя. Наверняка папа тоже подзадорил бы брата таким же образом. Впрочем, мама всегда говорила, что у отца просто страсть к преувеличениям. Не потому ли сама она была очень скупа на похвалы и поощрения? Помню, в детстве это меня сильно огорчало. И конечно, лишало уверенности в собственных силах. Вот Лорелея обращается с Оуэном совсем иначе. Никогда не преминет похвалить его за любую мелочь, всячески оберегая и лелея хрупкое самосознание сына и его эго.

– Я еще не закончил! – с вызовом в голосе отреагировал на мои слова Оуэн.

Кто-то легонько коснулся моей руки, и в тот же миг меня накрыл полнейший мрак. В саду вдруг стало темно, погасли все огни, и только эта рука, прикосновение которой я почувствовала всем телом, жгла мне кожу.

– Нет! – закричала я, вырвав свою руку и инстинктивно закрывая лицо обеими руками. Банка выпала из моих рук, и шлепнулась на землю рядом с дорожкой, издав при падении глухой звук.

– Мерит! Это я, Гиббс.

Я слегка опустила руки и посмотрела на его лицо, чувствуя, как мое тело покрылось потом. Тяжело дыша, я согнулась, чтобы поднять с земли банку, стараясь скрыть смущение.

Когда я снова выпрямилась, он стоял все на том же месте, даже не шелохнувшись.

– Вам, пожалуй, нужно присесть, – неожиданно предложил он серьезным тоном.

После секундного колебания я позволила ему отвести меня к скамейке. Мы оба осторожно обошли выкопанную ямку. Я крепко сжимала банку, надеясь, что там внутри еще что-то осталось.

– Как Лорелея? – спросила я у него, с самого начала направляя разговор в нужное русло.

Гиббс немного помолчал.

– Лорелея уснула. Обычно она в течение дня несколько раз принимает предписанные ей препараты, а сегодня, к несчастью, не смогла этого сделать, так как забыла сумочку со всеми своими лекарствами дома. Потому и случился такой сильнейший приступ. Но когда она проснется утром, ей уже будет гораздо лучше.

– Так это было не пищевое отравление?

Какое-то время Гиббс молча разглядывал свои руки.

– Нет, это было не пищевое отравление, – ответил он наконец сдержанным тоном.

– Но с ней все будет хорошо, да? Я видела у нее на столике целую батарею всяких бутылочек со снадобьями. Неужели все они от изжоги?

Гиббс все еще не отрывал взгляда от своих рук.

– Официально я не являюсь лечащим врачом Лорелеи. Но тем не менее я не имею права обсуждать проблемы ее здоровья с вами. Поговорите с ней сами. Только подождите немного, когда ей станет чуть получше. Договорились?

– Вы меня пугаете.

– Лорелея очень сильная женщина. Редко можно встретить людей с такой сильной волей, как у нее. Эта женщина в состоянии разрулить все свои проблемы самостоятельно. Одно могу сказать со всей определенностью. Меньше всего на свете она хочет, чтобы вы стали из-за нее переживать. Она мне только что пообещала, что завтра утром сама займется завтраком.

Я облегченно вздохнула. Слава богу! Значит, все не так страшно, как уже рисовалось в моем воображении, которое, как по заказу, подбрасывало исключительно самые худшие варианты развития событий.

– Но она такая худенькая, – не удержалась я от замечания, вспомнив, какой я увидела Лорелею, когда переодевала ее в свой банный халат.

– Ну, эти ваши слова она наверняка восприняла бы как комплимент. – В голосе Гиббса послышалась насмешка. – Но вы действительно правы. Лорелея сильно исхудала. Надо постараться и заставить ее хоть немного есть. То, что она любит…