Таша усмехнулась и провела невидимой во тьме рукой перед глазами, словно стирая эти яркие мечты.

Все это на самом деле не было ей нужно – уж самой себе следовало бы признаться. Слава – лишь повод. Жизнь коротка, и Таша не желала прожить ее так, как все эти утонченные дамы из высшего общества. Не важно – гуранского, инталийского или какого-нибудь иного. Сплетни и вышивания, одинаковые романы и слащавые песни бардов, галантные и утомительно скучные кавалеры. Первые морщины… старость…

Ее жизнь была куда интереснее. Даже сейчас, в этой пещере, рядом с самым опасным человеком Империи – многие из красавиц, покоряющих сердца благородных рыцарей, просто грохнулись бы в обморок от одной мысли о таком соседстве. Сражения в Школе, драка с разбойниками, бегство на корабле, остров Зор. Столько событий… будет что вспомнить.

Нет, она не стала бы использовать шпагу для себя. Потому что жизнь повелителя скована тысячей условностей. Он не принадлежит себе – дворянам, магам, смердам… но не себе. Он не имеет права пойти туда, куда хочет. Промчаться в одиночестве верхом по зеленому лугу или заночевать во мху, нагретом за день солнцем. Любить того, к кому рвется сердце. Плюнуть в лицо человеку, которого ненавидишь. И сделать еще много других бессмысленных, бесполезных, но таких желанных поступков. Кандалы, стягивающие руки и ноги. Незримые, неощутимые оковы – и их не разорвать.

Значит, надо найти мага, который сломает Клинок. Не для себя. Нужен человек, ничего не желающий от этого мира, ничего не желающий для себя, достигший всего, чего хотел… Маг, достигший всего, – кто он?

– Творец Сущего… – прошептала Таша.

И вскочила с постели. Шкуры полетели на пол, ночная прохлада тут же вцепилась в согревшееся тело тысячами тоненьких острых иголок. Таша взмахнула рукой, и сразу три ярко-голубых «светляка» засияли под сводом пещеры.

– Блайт!

– Во имя Эмнаура, леди… или во имя Эмиала. Или во еще чье-нибудь имя… ну почему вы просто не можете тихонько поспать? – пробурчал Блайт.

Он медленно поднялся, подошел к бьющей из стены струйке ледяной воды и плеснул в лицо полную пригоршню. Кожу обожгло, но сонливость сдуло, словно ветром. Докрасна растершись куском жесткой ткани – в пещере нашлось и подобие полотенца, правда, предназначенное явно не для нежной кожи молодой леди, – он тяжело опустился на лежанку и уставился на Ташу. Из-под груды мехов вынырнуло заспанное личико Альты.

– Ну, я слушаю. – Консул мрачно посмотрел на волшебницу.

– Я знаю, кто сможет преломить Клинок.

– Таша… – Блайт вздохнул. – После проведенных вместе ночей вы позволите называть вас запросто?

– После проведенных вместе ночей ты обязан на мне жениться, – фыркнула леди Рейвен, стараясь сохранить на лице суровость, но получалось плохо. Всклокоченный после сна Ангер был таким… таким… домашним, что на него невозможно было злиться. Таша с трудом сдержалась, чтобы не запустить пальцы в его светлые волосы. И даже убрала руки за спину, подальше от соблазна.

– Пожалуй, я бы пошел на такой опрометчивый шаг. – Он демонстративно внимательно оглядел фигуру девушки, задержав взгляд на точеной талии, затем переместил взгляд чуть выше. – Если ты пообещаешь, что не станешь будить меня ночью. Ночью людям положено спать. Таша, ни один маг не сумеет удержаться от подобного соблазна. Ты сама волшебница, ты должна это понять.

– Не совсем так. – Она мило улыбнулась. – Ты прав в одном, любой маг, заполучив Изумрудное Жало, в первую очередь пожелает стать великим. Кроме того, кто им уже стал.

– Что ты имеешь в виду?

– Скажи, Ангер, чего может пожелать маг? Для себя? Только, прошу, как следует подумай. Представь себе возможности Клинка – и скажи.

Блайт долго молчал, затем пожал плечами.

– Первой мыслью было бы пожелать овладеть древними знаниями. Но есть пределы и могуществу Клинков. Если все записи и в самом деле утрачены, то магия альМегера не сможет вернуть их из небытия, поскольку меняет судьбу человека, а не бездушных вещей, вроде пыльных старых фолиантов. Магия будет потрачена впустую – в лучшем случае, возжаждавший силы волшебник найдет несколько уцелевших манускриптов. Значит, он пожелает чего-то иного. Чего-то такого, что будет принадлежать ему и только ему, что никто не сумеет отнять и, главное, оспорить. Скажем… да, я уверен, что человек, преломляющий Клинок ради себя, пожелает стать Творцом Сущего.

– Вот ты и ответил, Ангер, – удовлетворенно кивнула Таша. – Творцу Сущего нечего больше желать для себя. И он преломит Клинок ради нашей цели.

– Среди ныне живущих магов нет Творцов Сущего, – покачал головой Блайт. – И тебе, дорогая, это известно не хуже, чем мне. Уже несколько столетий в Эммере не появлялся…

– Он есть, Ангер. Он есть. И мы найдем его! – почти крикнула волшебница.

– Кого ты имеешь в виду… – И только произнеся эти слова, он вдруг понял, что услышит в ответ. Понял, потому что в глазах Таши светилось что-то вроде легкой сумасшедшинки, и только безумием можно было объяснить ее невероятную, неосуществимую идею.

Консул почти никогда не ошибался.

– Я имею в виду Санкриста альНоора! – победно отчеканила волшебница.

Я вошел в библиотеку, и Дроган поднял голову от книги, которой уделял все свое внимание несколько последних дней.

– Интересно?

Он пожал плечами.

– Много неясного… в конце концов, я ведь не маг.

– Уверен?

Он кивнул.

– Ловцы проверяли меня трижды. Мы жили в маленьком селе, и Несущие Свет не так уж часто наведывались в наше захолустье. Но, как я говорил, иногда они приезжали. Я не хочу сказать, что их встречали с распростертыми объятиями…

Я лишь усмехнулся. Белый Орден давно чувствовал себя полновластным хозяином на землях Инталии и часто не церемонился при выборе путей для достижения своих целей. Поскольку призрак войны все время витал в воздухе, появляясь то над ложем Святителя, то над троном Императора, Орден нуждался в постоянном притоке новых воинов и магов. А потому эмиссары Ордена, в просторечье без особого уважения именуемые «ловцами», непрерывно рыскали по стране в поисках одаренных детей.

Когда-то и меня «поймали»… хотя я ни разу об этом не пожалел. Чего нельзя было сказать о сотнях и сотнях менее талантливых парней и девушек, которых, бывало, бросали в бой, лишь кое-как обучив владеть оружием или, если они обладали магическим даром, заставив вызубрить пару-тройку простейших заклинаний. Если бы в отношениях Инталии и Гурана мир наступил хотя бы лет на двадцать-тридцать, можно было бы успеть вырастить по-настоящему сильных воинов, но на это зачастую не хватало времени.

Я бросил короткий взгляд на обложку из темно-вишневой кожи.