– И что ты предлагаешь?

– Чем скорее Клинок покинет мир, тем лучше.

– Уничтожить его? Или спрятать? Утопить в море?

– Это было бы лучше всего.

– Жалко… – вздохнула Таша. – Такая вещь. Не уверена, что у меня поднимется рука совершить подобное святотатство.

– Я вас понимаю, леди. – Блайт по-прежнему не смотрел на собеседницу. – Можно придумать иной способ. Например, преломить его. Использовать.

– Собственно, именно об этом я и думала, – призналась Таша. – Но какова должна быть цель?

– Мир… – прошептала Альта.

– Что ты сказала, девочка? – Блайт вышел из безмятежно-неподвижного состояния и внимательно посмотрел на Альту.

– Я… я думала… – Она залилась краской и спрятала горящее лицо в ладонях. – Я хочу, чтобы не было войны. Никогда.

– Пожалуй, этого хотели бы многие, – усмехнулся Блайт. – Только такова уж суть человеческая. Люди желают мира, но когда он приходит, этим же людям становится скучно. Постепенно они начинают думать, что соседи живут лучше и что это несправедливо. И берутся за оружие – чтобы взять себе то, что принадлежит другому. А чтобы оправдаться перед самим собой, этого другого называют врагом.

– Господин Блайт. – Девочка смотрела на Консула, ехидно улыбаясь. От смущения не осталось и следа. – Мне давно уже не пять лет, и я видела, как люди убивают друг друга. И даже не ради земли, золота или чего-то другого. Просто так. Ради развлечения. Госпожа рассказывала вам, что и меня хотели убить.

Ангер усмехнулся – сейчас ее интонации весьма напоминали манеру изъясняться, присущую Таше Рейвен. Похоже, длительное общение с волшебницей не прошло для девчонки даром. Пока что язвительность просыпается редко, но еще несколько месяцев совместного путешествия – и из малышки получится та еще заноза.

– Я понимаю, что нельзя заставить всех людей любить друг друга. Но, возможно, получится сделать так, чтобы большие войны прекратились?

– А вам не кажется, леди Рейвен, что эта идея стала бы интересной задачей для Клинка судьбы? – Блайт внимательно посмотрел на волшебницу. – Прекратить войны… заманчиво. Но весь вопрос в том, как это сделать. Кто тот человек, чья судьба может стать ключевой в столь серьезном вопросе?

Таша пожала плечами.

– Император? Святитель?

Некоторое время Блайт раздумывал, затем покачал головой. Если изменить судьбу одного из лидеров великих держав, то второй тут же воспользуется ситуацией. Допустим, отдать предпочтение Императору. Судьба, управляемая Клинком, поведет его по пути прекращения войны – как он сделает это, не важно. Важно лишь то, что цель будет непременно достигнута. Но не мир. Всего лишь прекращение войны. Одной войны. Потому что вскоре Святитель, молодой и преисполненный амбиций, захочет пнуть упавшего. Пнуть изо всех сил – так, чтобы надолго запомнилось. В самом лучшем случае мир закончится со смертью Унгарта – нет человека, нет и его судьбы.

Изменить жизнь Святителя? Это будет означать полный и безусловный разгром имперских армий – только таким образом Орден может прекратить войну. Что будет потом? Инталия получила хороший удар, но ограничится ли она тем, что оттеснит имперцев к границе? Сомнительно. Вдохновленный победой, Святитель поведет…

Не поведет. Его судьбой будет достижение мира. Значит, война закончится. Но что будет потом? Нет никого страшнее раненого зверя – он затаит злобу и попытается отомстить. Империя будет выжидать, копить силы… Святитель относительно молод, но его будет вести судьба. Вероятно, она приведет его к преждевременной смерти, поскольку мирное сосуществование колоссов слишком противоестественно.

Быть может, Алмазную Иглу и Рубиновый Шип тоже ломали в расчете на глобальные события? И ничего не вышло… АльМегер был великим магом и истинным Творцом Сущего, но даже его Клинки не способны совершить чудо, изменив человеческую природу.

Он хотел объяснить все это Таше, но вместо этого сказал:

– Есть одна проблема, леди. Которую вам, боюсь, не удастся решить.

Таша внимательно посмотрела на Блайта и опустила голову.

– Я не смогу сделать это.

– Я тоже.

Лишние слова не требовались. Чтобы преломить Клинок, нужно было быть очень сильным магом. А таковые были либо в Ордене, либо в Триумвирате. И стоит кому-то из них получить Изумрудное Жало… нет, стоит только прознать о том, что Клинок существует – и вся эпопея с установлением мира во всем Эммере рухнет, как столбик плохо обточенных игральных костей. Не существует волшебника, который устоял бы перед соблазном изменить собственную судьбу. Стать величайшим из великих. Начертать на своем пути познание всех тайн магии. Обретение могущества, сравнимого с силой богов.

– А уж я – тем более.

Голосок Альты мгновенно разрушил наполняющую пещеру пелену тоски и безысходности. Вопреки ожиданиям, прозвучало это не печально, а скорее насмешливо. Словно бы малышка подзадоривала своих взрослых благоразумных товарищей на нечто совершенно сумасшедшее. Впрочем, ни леди Рейвен, ни Консул Блайт благоразумием не отличались.

Таша улыбнулась и погладила девочку по голове.

– Давайте спать… говорят, что утром приходят новые мысли.

Альта давно спала, причмокивая и постанывая. Она все время пыталась свернуться клубочком, толстая мягкая шкура сползала, девочка, не просыпаясь, натягивала ее снова на себя. Вероятно, ей все еще снились кошмары – тени пережитого в Школе ужаса часто возвращались к ней, и тогда Альта просыпалась в холодном поту, а потом долго плакала, укрывшись с головой, словно шкура или одеяло могли спасти от страха.

Блайт дышал ровно и почти беззвучно. Так спит человек, пребывающий в абсолютном спокойствии, не испытывающий ни малейшего страха. Говорят, так спят младенцы…

А волшебница уснуть не могла. «Светляки» давно погасли, и в ее широко раскрытые глаза смотрела непроглядная тьма. Таша думала о том, что на месте Блайта любой нормальный человек дождался бы, пока она заснет, а затем перерезал бы ей горло. И девочке тоже, потому что если речь идет о такой ценности, как Изумрудное Жало, жизнь отдельных людей уже не имеет ни малейшего значения.

А как бы поступила она?

Что бы сделала Таша Рейвен, если бы в ее силах было переломить Клинок? Во тьме замелькали образы, один соблазнительнее другого. Они все были разными – но для всех этих видений можно было подобрать одно название. Слава… О, как она мечтала о славе! Роскошные наряды, груды золота, сияние драгоценных камней – все это меркло перед той жаждой славы, что сопровождала всю ее жизнь. Она с готовностью лезла в авантюры, рисковала своей шкурой – но все было зря. Одни только насмешки. Насмешки и презрение. Даже арГеммит, всегда относившийся к ней по-доброму, в последнее время лишь отмахивался от своей подопечной.

Все могло измениться в один миг. О… она не желала власти… хотя нет, если подумать… в этом мире надо столько изменить. Леди Рейвен была бы доброй госпожой. Императрица Таша Первая… щедрая и милосердная.