– Сколько насчитали попаданий? – спросил адмирал, вставая с пола.

– Шесть, – ответил кто-то охрипшим от страха и нервного напряжения голосом.

– Слава богу, – облегченно выдохнул капитан. – Русские решили оставить нас в живых. Корабль на плаву. Судя по отсутствию взрывов, детонации боекомплекта и топлива нет.

– Дайте больше света! – приказал адмирал, встав с кресла и наощупь продвигаясь вдоль центральной приборной панели к боковому выходу. – Надо оценить ущерб. Давайте попытаемся выйти наружу. Электронные замки наверняка не работают. Надо вручную сдвинуть механические запоры.

– Это непохоже на ЭМИ, – предположил один из офицеров, пристраиваясь рядом с Батли. – Во всяком случае, на обычный. Я видел свечение статики на корпусе и приборах. Я чувствовал ее своим нутром. Это какая-то новая хрень, джентльмены.

– Я думал до этой новой хрени им еще пять лет над чертежами сидеть и еще столько же испытывать. А тут на тебе – уже боевое применение, – отозвался капитан, пытаясь с кем-то из офицеров вручную открыть аварийную дверь.

Наконец поворотное колесо сорвало легкие свинцовые стопоры, удерживавшие запорный механизм, и бронированная створка отошла внутрь, впустив на мостик смешанный с дымом морской воздух. Адмирал с капитаном вышли на небольшую площадку, от которой вниз на палубу спускался узкий аварийный трап, и осмотрелись. Мимо них тут же проскользнули офицеры, чтобы поскорее оказаться среди матросов своих отсеков.

Даже в темноте с их позиции была хорошо видна носовая палуба с блоком вертикальных пусковых установок, из которых несколько часов назад стартовали «Томагавки». Как раз на ее краю ближе к левому борту зияла рваная дыра шириной метров девять. Из нее валили белесые клубы то ли дыма, то ли пара. Система пожаротушения, которая должна была залить палубу пенным раствором, не работала из-за отсутствия электричества.

– Хорошо, что убрали боекомплект во внутренние отсеки, – прокомментировал увиденное адмирал. – Если бы в контейнерах были «Томагавки», разнесло бы, нахрен, весь нос.

– Стандартный протокол, сэр, – ответил капитан и головой показал в сторону кормы, откуда валили густые, подсвеченные снизу огненными всполохами клубы дыма. – Судя по всему, горит машинное отделение.

– Да. Но это не смертельно. Мы действительно легко отделались. Если, конечно, русские не сделали второй залп.

Капитан «Дункана» несколько секунд смотрел на сносимый ветром на юг дымный шлейф, затем повернулся к адмиралу и попытался в темноте найти его глаза.

– Сэр, должен вам сообщить, что я поражен вашим мужеством и силой духа, – тихо проговорил он. – Вы даже перед неминуемой смертью, полностью сознавая собственное бессилие, до последней секунды проклинали врага.

– Я очень ценю ваше мнение, коммандер, – Батли положил ему руку на плечо. – Но я проклинал не русских, а тех идиотов в Лондоне и Вашингтоне, которые ради своих бессмысленных амбиций были готовы уничтожить нас, наши корабли, нашу страну. Так что ваша похвала не по адресу. Вот что я вам скажу, мой друг… После того, что мы пережили здесь, я не могу больше служить в королевском флоте и, как только сойду на берег, подам рапорт об отставке.

– Понимаю, – медленно проговорил капитан. – Думаю, так поступят многие. Не все готовы умирать за то, чтобы сидящие в теплых кабинетах сумасшедшие политики смогли добиться своих безумных целей.

Через двенадцать минут после атаки удалось запустить первичный аварийный контур электропитания, снабжающий минимум систем «Дункана», необходимых для поддержания его жизни. Еще через пять минут пришли первые доклады о повреждениях. Эсминец сохранил целостность корпуса, но полностью потерял ход. Из-за критической нехватки энергии полноценная работа ударных и оборонительных боевых станций была невозможна. Схожая ситуация была и на фрегатах. Там попадания русских ракет тоже пришлись на носовую палубу и корму как раз над машинным отделением. Группа адмирала Батли оказалась полностью выведена из строя.

Энергии аварийных генераторов хватало, чтобы запитать радар кругового обзора и сонарную установку из резервного контура. А еще заработала дублирующая сеть, обеспечивающая спутниковую и радиосвязь.

Как только аварийное питание было частично восстановлено, адмирал Батли доложил в штаб о том, что его группа выдержала ракетный удар русских намеренно слабой интенсивности и теперь торчит к северо-востоку от Сицилии, как стайка подраненных уток, не способных ни двигаться, ни оказать сопротивление потенциальному хищнику.

* * *

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ИНОСМИ: «Источники в НАТО и Минобороны Италии утверждают, что три английских корабля, обстрелявших Сирию, подверглись ракетной атаке, в результате которой получили повреждения, но остаются на плаву. Информация о том, кто нанес удар и какие средства поражения использовались, отсутствует».

* * *

В полутора тысячах километров от англичан на борту одного из американских эсминцев, укрывшихся среди гражданских судов в румынском порту Констанция, недавно назначенный старпом обратился к капитану:

– Сэр. Через восемь минут русские бомбардировщики выйдут из зоны поражения наших ракет. Сейчас радары «Иджис» их не берут из-за интенсивного противодействия. Но мы можем подсветить их с беспилотника. Минута – на запуск. Три – на набор высоты. Как только он окажется над облачностью, мы можем попытаться захватить цели. Они на границе досягаемости. Но шанс есть.

– Знаю, коммандер, – ответил тот, глядя на радар, где была обозначена ориентировочная зона, в которой находилась русская пара. – Но… Во-первых, у нас команда не вмешиваться. А во-вторых… Вы жить хотите? Или у вас после академии напрочь высхоли остатки мозгов. Вы видели, что они сделали с англичанами?

– Да, сэр, – опешив от такого тона, ответил офицер.

– И какие выводы? – капитан бросил на подчиненного снисходительный взгляд, а затем обвел глазами всех, кто присутствовал на мостике. – Если мы их собьем, что совсем не факт из-за интенсивного радиопротиводействия, мы гарантированно потеряем два корабля. С «Эйзенхауэра» сообщают, что русские применили против группы «Дункана» новое оружие – высокочастотный генератор электромагнитного импульса. Эта хрень в разы опаснее ЭМИ, который возникает во время ядерного взрыва, потому что его импульс имеет модуляцию, тонко настроенную на современную электронику. Он способен сжечь все, в чем есть хоть частичка электричества. Тут не поможет защитный контур стабилитронов и варисторов145, который сработал бы в случае обычного импульса. Останутся целыми только полностью обесточенные контуры. А это означает что? – капитан снова строго посмотрел на старпома.

– Корабль будет беззащитен, сэр.

– Именно. Беззащитен. Мы находимся в 400 км от Крыма. Рассчитайте подлетное время русской гиперзвуковой оперативно-тактической ракеты Sone146.

– Меньше трех с половиной минут, сэр.

– Верно. Мы и мяукнуть не успеем, как они накроют наши корабли. Вот что я вам скажу, джентльмены… Одно дело – гонять «Томагавками» по пустыне полуголодных крестьян, вооруженных ржавыми Калашниковыми, а воевать с русскими – это совсем другой кусок дерьма. И упаси