– Высоко идут. На «Kitchen»140 непохоже. Слишком быстро. Но траектория та же. Удар будет вертикальный под углом 90 градусов, – прокомментировал капитан и добавил в микрофон: – Всем внимание! Ракетная атака через 6-точка-5. Вертикальный сектор полусферы.

– Коррекция по целям, – сообщил дежурный офицер. – Идентификация AS-13 «Grumpy»141. Подлетное время 5.

– Это новые ракеты, – Батли посмотрел на экран, где по карте в их направлении двигались цепочки красных точек. – Если все 6 попадут в «Дункан», корабль будет фактически уничтожен. Если по две достанется фрегатам, то можно считать, что мы легко отделались. Все корабли выживут.

– Сэр. Зафиксирован еще один пуск. Цель одиночная. Вектор 225. Скорость 3600 и увеличивается. Высота 12. Коррекция… Скорость 5500. Коррекция… Скорость 8000. Коррекция… Скорость 10 500. Коррекция… Скорость 12 000. Скорость 12 000 и стабильна. Подлетное время 4,5.

– Твою мать, – выругался адмирал. – Это «Dagger» 142. Зачем им этот пуск? Если только…

– Вы думаете – тактический ядерный заряд? – предположил коммандер и почувствовал, как напряглись все, кто находился на мостике. Шанс выжить даже в массированном ракетном ударе у эсминца был неплохой, а вот с применением ядерного спецбоеприпаса он стремится к нулю.

– Не знаю. От русских теперь можно ожидать всего, – Батли достал платок и вытер вспотевшие от волнения ладони. – Но если это «nuke»143, тогда война. Всем конец.

– Всем внимание! – сглотнув жесткий комок, проговорил капитан в микрофон. – Это ваш капитан. Приготовиться к ядерному взрыву. Повторяю. Приготовиться к ядерному взрыву.

Эти слова, словно острой иглой, пронзили сознание. Чувствуя, как бешено мечется в груди сердце, адмирал Батли смотрел на яркую красную точку, быстро настигающую на экране радара рой меток поменьше. Вот она сравнялась с ними, вот обошла и, вычерчивая по карте незамысловатые зигзаги, устремилась к «Дункану».

– Подлетное время одиночной цели 2-точка-2. Групповой 2-точка-9, – доложил дежурный.

– Максимальный ход! Маневр уклонения максимальной интенсивности! Выставить меры противодействия! Огневой заслон – на автомат, – скомандовал капитан, и эсминец резко завалился на левый борт, уходя в крутой поворот, чтобы повернуться носом к «Кинжалу» для снижения поверхности цели, и чтобы носом же встретить ударную волну.

Одновременно сработала система радиоэлектронных мер противодействия, выставляя заслон маскирующих дипольных отражателей для сокрытия корабля и запустив серию дипольных и инфракрасных ловушек, имитирующих цель. Специальная установка выпустила в сторону атакующих ракет кассеты активных постановщиков помех, автоматически настраивающихся на их частоты, чтобы блокировать индивидуальные головки наведения. В попытке ослепить оптические системы ракет вверх и вперед по курсу протянулись веера из сотен мерцающих в темноте лазерных лучей. И, наконец, когда до удара «Кинжала» оставалось всего несколько секунд, в его сторону начались пуски ЗРК, а две скорострельные 20-миллиметровые шестиствольные автоматические зенитные пушки эсминца устроили огневой заслон, плотно заполнив своими снарядами на расстоянии трех километров от корабля огромный 100-метровый куб в пространстве, через который, по расчетам системы, должна была пройти русская ракета.

Адмирал бросил быстрый взгляд на экран внешнего обзора, работающий в термооптическом режиме. Маневрирующие на небольшом расстоянии «Плимут» и «Глазго» были окутаны фейерверком защитных мер и тоже плевались в сторону «Кинжала» струями трассеров со своих зенитных артиллерийских установок.

В этой неравной схватке английские корабли использовали все доступные средства защиты. Любая другая атака захлебнулась бы в таком ошеломляющем шквале контрмер. Но только не гиперзвук, который русские значительно усовершенствовали за последние годы. К тому же первым к группе кораблей подходил «Кинжал» со спецбоеприпасом. Несущийся с итак непостижимой скоростью в 8 махов, он на подлете прибавил еще три и отклонился от траектории, миновав зону огневого заслона. Теперь ракета нацелилась не на «Дункан», а на пространство над ним. Сомнений не оставалось: это будет воздушный ядерный взрыв. Все на капитанском мостике эсминца осознали это и физически ощутили, как воздух наполнился холодными волнами ужаса.

Адмирал выронил на пол платок, которым постоянно вытирал потеющие от нервного напряжения ладони. В эти последние секунды жизни он хотел сказать офицерам что-то пафосное вроде «для меня было честью служить вместе с вами». Но жесткий колючий комок застрял в его горле, а в голове билась одна мысль: «Боже, как глупо. Мы погибнем, чтобы американцы сплясали на наших трупах победный танец». В его голове вдруг возникла картина адского гриба ядерного взрыва, встающего над его родным Портлендом. Внучка, бегущая по газону в горящем платье. Дочь, стоящая с вытянутыми к ней руками, медленно обугливающимися от нестерпимого жара. От этой страшной сцены он зажмурил глаза. И, стиснув зубы, подумал: «Будьте прокляты! Будьте прокляты!».

– Сэр, – капитан дотронулся до его плеча дрожащей рукой. – Вы говорите вслух.

Ничего не ответив, Батли взглянул на экран, где с бешеной скоростью крутился таймер отсчета до удара. Две секунды… Одна… Он зажмурил глаза и приготовился предстать перед создателем.

Но ничего не произошло.

Только высоко вверху с сухим треском ударила молния. Этот звук был отчетливо слышен даже через мощную броню эсминца. Со стороны приборной панели послышался шелест статики и характерный запах сгоревшей проводки. Под солнечным сплетением возникло резкое тошнотворное чувство, как от бесконтрольного падения с большой высоты, а мозг на мгновение пронзила нестерпимая боль. У блока связи вскрикнул сидящий за пультом в наушниках офицер. Рядом сдавленно застонал капитан. Справа раздался звук падающего на пол тела. Ставший привычным фоном шум кондиционера внезапно исчез, и на капитанском мостике на несколько секунд воцарилась тягостная тишина. Затем ее разорвало мерзкое дребезжание запущенного кем-то аварийного механического звонка тревоги.

Адмирал осторожно, словно не веря, что до сих пор жив, открыл глаза.

На мостике стояла кромешная темнота, прерываемая лишь слабым искрением нескольких элементов бесперебойного питания.

– Это не «nuke», – откуда-то слева раздался дрожащий голос капитана. И уже более уверенно: – Всем отсекам! Доложить статус.

– Сэр. Электроника корабля вышла из строя. Полностью. Это все, что мы пока можем сказать, – ответил из темноты кто-то из офицеров.

– Это ЭМИ?144 Но для него нужен ядерный взрыв. И почему у нас не сработала защита? Первичный и вторичный контуры, – голос капитана быстро сместился в глубь мостика, послышалась возня, хлопнула дверца шкафчика. – Дьявол! Даже фонарики не работают. Спички, зажигалка есть у кого?

В этот момент корабль содрогнулся от детонации ракеты, пробившей сверху носовую палубу и разорвавшейся внутри корпуса. Почти одновременно вторая ракета Х-40 вертикально вошла в кормовую часть и взорвалась в машинном отделении. От похожего на сильное землетрясение удара многие из тех, кто находился мостике, попадали на пол. Одновременно приглушенные броней звуки разрывов донеслись с направлений, где должны были находиться фрегаты.

Кто-то чиркнул зажигалкой, нашел