Альтия и Брэшен, словно кто-то потянул их обоих за ниточки, торопливо пошли на носовую палубу. Пеструха все кружила над нами, крича: «Корабль, корабль!» Мы бросились вслед за капитанами; мимо, обогнав нас, пробежал Клеф. А потом, так же внезапно, как пришла, волна магии исчезла. Альтия и Брэшен подошли к носовому изваянию.

Совершенный медленно обернулся и посмотрел на них.

– Что? – негромко спросил он, вскинув бровь.

У меня голова пошла кругом, и я даже не сразу понял, в чем дело, а когда понял, то остолбенел. У него снова было мое лицо, только с бледно-голубыми глазами.

– Ну точь-в-точь как принц Фитц Чивэл, когда чего-то не понимает, – заявил Пер, выразив словами то, что мне никак не удавалось описать даже в мыслях.

Совершенный медленно отвернулся от нас и приподнял запястье. Пеструха тут же опустилась на предложенный насест, и я окончательно перестал что-либо понимать.

– Корабль, – сообщила ворона кораблю.

– Да, я вижу, – отозвался тот. – Лучше всего будет лечь в дрейф и сообщить им, что мы готовы пройти с ними в Делипай и уплатить пошлину. – Он полуобернулся и одарил капитанов мальчишеской усмешкой. – Проказница ведь сейчас на Делипае, верно? Чувствую, она там. Будет здорово повидаться с Эйсыном, верно? И королева Этта там же правит. Возможно, они наконец сочтут, что Парагон Кеннитссон готов подняться ко мне на борт. Прибавим-ка парусов…

– Совершенный, что за игру ты затеял? – тихо и грозно спросил Брэшен.

Изваяние ответило, не оборачиваясь:

– Игру? О чем ты?

– Зачем ты вернул себе прежнее лицо?

– А вот захотелось! Что, разве оно тебе не нравится? Ведь так я выгляжу больше похожим на человека.

– Ты и есть человек, – мягко, но убедительно проговорила Янтарь. – Человек и дракон. Ты хранишь воспоминания тех и других. Ты впитал кровь и память тех, кто ходил по твоим палубам, истекал кровью и умер здесь. Да, в начале пути ты был коконами двух драконов. Однако с тех пор ты стал чем-то большим, ты пропитался человеческой сущностью.

Совершенный хранил молчание.

– Ты ведь вернул себе прежнее лицо, – продолжала Янтарь, – чтобы не пугать Эйсына. Чтобы он увидел знакомую маску и не встревожился.

«Интересно, она знает это наверняка или просто догадывается?» – подумал я.

– Я сменил лицо, потому что мне так удобнее, – с вызовом заявил Совершенный.

Янтарь отозвалась ласково:

– Тебе так удобнее, потому что тебе не все равно, что почувствует Эйсын. Совершенный, нет ничего плохого в том, чтобы быть тем, кто ты есть. Чтобы жить в двух мирах, не ограничиваясь одним.

Он обернулся к ней, и голубизна его глаз светилась драконьим огнем.

– Однажды я снова стану драконами. Стану.

Янтарь медленно кивнула:

– Да, я надеюсь, что ты ими станешь. И что Проказница и остальные живые корабли тоже превратятся в драконов. Но вы станете необычными драконами. Драконами с капелькой человечности внутри. Драконами, которые понимают нас. Возможно, даже драконами, которым люди будут небезразличны.

– Ты сама не понимаешь, что несешь! Драконы, преображенные человеческой сущностью? Знаешь, что из этого получается? Богомерзкие! Именно это они и есть, те, кто выходят из коконов и растут на острове Иных. Наполовину люди, наполовину змеи, а на деле – ни то ни другое. И никогда им не стать драконами. А я стану!

Я ничего не понял из его яростных слов, но Янтарь, похоже, уловила их смысл.

– Да, – согласилась она. – Да, конечно, ты станешь драконами. И отпечаток человеческого в тебе останется не в крыльях, зубах или глазах. Он сохранится в твоей памяти. Как змеи морские несут в себе воспоминания тех, кто жил прежде них, как драконы хранят память предков. У тебя будет еще одна наследная память. Память людей. И она сделает тебя мудрее других драконов. Ты и все живые корабли станете драконами, не похожими на обыкновенных драконов. Драконами, каких мир еще не знал.

Изваяние отвернулось от нас:

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Смотрите! Скоро с того корабля окликнут нас. Разве вам не пора заняться делом?

* * *

Капитан корабля-сборщика оказался молодым еще человеком с жидкой рыжей бородкой и в шикарной шляпе с перьями. Несмотря на впечатляющую шляпу, мне показалось, что юноша вздохнул с облегчением, когда Брэшен прокричал, что мы направляемся в Делипай, чтобы уплатить пошлину.

– В таком случае я буду сопровождать вас, – заявил он, словно уже хотел потребовать, чтобы мы заплатили на месте.

– Валяй, попробуй, – любезно предложил ему Совершенный.

И в самом деле, он легко доказал, что деревянным кораблям не тягаться с живыми. Ветер и течение были одинаковы, однако мы быстро удалялись от сборщика. На самом деле, пожелай он нас догнать, ничего не получилось бы.

Никто не сказал нам убраться с палубы, так что я остался стоять со своей скромной свитой возле фальшборта, наслаждаясь свежим ветром в лицо.

– Как он это делает? – спросил я Янтарь и заметил, что Пер тихонько придвинулся ближе: ему тоже было интересно.

– Честно говоря, не знаю. Думаю, слегка меняет обводы, делает их более стремительными. И, кроме того, в отличие от обычных кораблей живые не обрастают водорослями и моллюсками. Его корпус не надо время от времени чистить и заново красить, и никакие черви не способны его прогрызть.

Остаток дня мы любовались видом приближающихся островов. Вскоре Совершенному пришлось сбавить ход, чтобы пробраться сквозь лабиринт маленьких кусочков суши к пиратской столице. Некогда это был их тайный город, место, где пираты делили добычу, напивались, играли на деньги и предавались всевозможным утехам. Это было убежище, куда стремились попасть беглые рабы, чтобы начать новую жизнь. Мне рассказывали, что это всего лишь вонючая деревушка у стоячей воды с утлыми хижинами и хлипкими причалами.

Однако Совершенный, следуя тщательно размеченному фарватеру, зашел в маленькую чистую бухту. Несколько парусников, по-видимому торговых, стояли там на якоре, а суда поменьше и рыбацкие лодки покачивались у аккуратных причалов. Вокруг бухты раскинулся процветающий город с упорядоченной сеткой улиц. Вдоль бульваров росли незнакомые мне деревья, покрытые желтыми цветами. Главная улица вела к зданию размером примерно с наш дом в Ивовом Лесу; размерами их сходство и ограничивалось. Дворец королевы Этты был выстроен из толстых и гладких досок и покрашен белой краской. Вдоль фасада тянулась открытая галерея. Вокруг расстилалась лужайка, так что дворец был хорошо виден из самой гавани за рядами складов и магазинов. Присмотревшись, я понял, что верхние этажи городских зданий когда-то разобрали, чтобы дворец как бы парил над городом и оттуда открывался отличный вид на гавань.

– Это и есть Проказница? – спросил Лант, и я проследил его взгляд.