Вокруг столбов на слое хвороста в метр высотой лежали связанные брёвна, образуя небольшие площадки.

Фургоны подвезли заключённых к входу в храм Ближней Звезды с противоположной от площади стороны. Их провели внутрь через служебный вход, и через минуту они оказались на помосте перед центральной площадью. К каждому было приставлено по три охранника, а позади них стоял Храбр и со спокойным каменным лицом наблюдал за происходящим.

Толпа неистово зашумела. На помост даже полетели камни. Но всё стихло в один момент – когда там же появилась Чернава. Она была одета в торжественное чёрное платье с высоким вертикальным воротом. Чернава вышла на самый край помоста и обратилась к толпе.

– Уважаемые горожане, я объявляю начало народного суда над государственными преступниками! Прошу моего верного помощника огласить обвинение.

На помост поднялся Проповедник. Увидев его, Слава даже приоткрыл рот от удивления. Проповедник посмотрел на каждого из обвиняемых и дольше всех его взгляд задержался на Славе.

– Монархия предъявляет обвинение Велизаре Вадбольской, Ивану Жваликовскому, а так же их сообщнику и главному подстрекателю студенту Брониславу. Бронислав был связан с бандой Надзирателя, но в своё время ушёл от правосудия. Именно он подтолкнул Вадбольскую и Жваликовского к действиям, направленным против короны, а, следовательно, и против государства, и против народа. Они были одними из главных зачинщиков мятежа, поднятого на востоке и направленного против монархии. Они были категорически не согласны с построением справедливого общества, о котором провозгласила наша королева. Каждый из них своими действиями доказал, что не принимает новый мир абсолютного равенства, особенно это касается Вадбольской и Жваликовского. Прикрываясь благородными мотивами добродетели, они и дальше хотели наживаться на тысячах своих рабочих, получая колоссальную прибыль за счёт их страданий и непомерно тяжкого труда. На их совести, а так же на совести студента Бронислава, как главного подстрекателя, тысячи жизней тех, кто не вернулся из боя. У нас есть медицинские доказательства, что они здоровы, и болезнью безумия нельзя оправдать все их тяжкие преступления. Об их прочих действиях, направленных против монархии, вы могли прочитать на информационных листках, развешенных по городу. В таких особо тяжких преступлениях мы не имеем право давать слово пойманным опаснейшим преступникам, дабы они не внесли лживые сомнения в разум слушателей и не смогли уйти от справедливого и честного правосудия.

Чернава подняла руку, и Проповедник остановился.

– Обвинение оглашено! – заявила Чернава. – Если раньше решения по таким делам выносил один человек, наделённый особыми полномочиями, то сейчас мы переходим к народному суду. Теперь решение за вами! Вы, – обратилась она к толпе, – должны вынести приговор! Вам нужно ответить на три вопроса. Первый: считаете ли вы обвиняемых виновными в том, что они намеренно и осознанно пошли против нашего общего честного и справедливого, равноправного мира?

– Да! Да! – послышались крики со всех сторон.

– Считаете ли вы, что они виновны в смерти тысяч ваших братьев, которые ушли на войну?

– Да! Да!

– Согласны ли вы с тем, что единственной справедливой мерой наказания будет казнь через сожжение на костре?

– Да! Да!

– Тогда прикажите осуществить казнь!

– Сжечь! – раздался чей-то одинокий возглас, после чего с невероятной яростью и будто даже не с удовлетворённостью, а с удовольствием, с наслаждением толпа подхватила, – Сжечь! Сжечь! Сжечь!

Когда Бедагост скомандовал охране поднять осуждённых на приготовленные места и стал приковывать их к столбам по очереди, Слава смотрел в толпу и уже будто не видел там людей. Они, кричащие эти слова с лютой злобой и ненавистью, казалось, на глазах превратились в зверей, жаждущих крови. Слава перевёл взгляд на Чернаву, увидел довольное выражение её лица и будто прочитал мысли этой сущности: «Я же тебе говорила». Затем он посмотрел на Велизару, её взгляд был обречённым, она плакала и с отчаянием и любовью смотрела на него. Иван же в этой время пытался сопротивляться, что-то кричал толпе, а в ответ получал самые грязные ругательства и даже проклятья.

Стрелки на главных городских часах приближались к полуночи. До удара в колокол оставалась минута.

Чернава взяла в руки горящий факел и подошла к прикованным осуждённым преступникам.

– Мой народ! – воскликнула она. – Ты поддерживаешь меня?

– Да!

– Ты будешь строить со мной наш общий новый мир?

– Да!

– Ты уверен в озвученном приговоре?

– Да!!!

Чернава подняла голову и с презренной ухмылкой посмотрела на небо, где на фоне небольшой Ближней Звезды сияла пурпурным светом другая огромная звезда.

– Да будет так! – сказала Чернава.

Она подожгла хворост у ног Славы, Проповедник – у ног Велизары, Бедагост – у ног Ивана.

Стрелки часов сошлись, раздался удар в колокол, наступила полночь.

В следующий момент произошло то, чего и представить себе никто не мог. Чернава упала на колени и закричала ужасным, нечеловеческим голосом. Её кожа начала дымиться, все её внутренности заполыхали жгучим пламенем. Она вцепилась в своё лицо руками и стала царапать его. У Проповедника и Бедагоста случились припадки. Изо рта у них пошла пена, их тела стали биться в страшных конвульсиях, они упали с помоста вниз, к толпе. В самой толпе тоже стали происходить страшные вещи. Те из людей, кто искренне верил в Чернаву, принял её новые порядки, добровольно и осознанно сменил имя на номер и регулярно читал молитву, которую предоставила монарх всем своим подданным, кто кричал «Сжечь!» громче остальных, замерли в оцепенении. Некоторые из них умерли мгновенно, другие будто сошли с ума и начали кидаться на окружающих. Кто-то из стражей правопорядка уже лежал замертво на земле, кто-то стрелялся в этот момент, другие были в шоке от безумного хаоса, который овладел толпой.

Пламя разгоралось. Слава дёргал руками, стучал ими по столбу, но это было бесполезно. На руках были наручники.

– Слава! – раздался отчаянный крик Велизары.

Она посмотрела так, будто смирилась с неизбежной участью и прощалась. Слава ещё сильнее стал дёргаться.

– Слава! – закричал Иван. – Посмотри перед собой!

Слава повернулся к Ивану, а затем перевёл взгляд вперёд. Толпа сошла с ума, но там, внизу, на фоне хаотичного движения, кто-то один стоял неподвижно. Это был ссутулившийся, худощавый молодой человек в старой, поношенной, местами грязной одежде. Знакомая внешность…Слава пригляделся. Без сомнения, это был Ждан!

– Ждан! Помоги, спаси нас! – закричал Слава, к нему тут же присоединилась Велизара. – Ждан! Неужели?

Пламя распространялось всё выше, жар усиливался, из-за дыма стало трудно дышать, а в глазах появилась резь.

– Ждан! У кого-то их охраны должны быть ключи!

– Посмотри у тех, кто упал вниз! – подсказал Иван.

Казалось, Ждан плохо понимал, что происходило вокруг. Он всё же наклонился к телу Бедагоста и, осмотрев