— Может перестанешь уже разговаривать со мной свысока? — Буркнула Лив, но руки его не смахнула.

— Трудно разговаривать с тобой снизу-вверх, учитывая твой рост, — хмыкнул Август и убрал руку, незаметно мазнув ее по щеке кончиками пальцев. — В любой другой ситуации я лично выдал бы тебе обтягивающий латексный костюм и маску. Но сейчас ситуация такова, что весь город будет охотиться именно за тобой и твоей задницей, которая только и умеет, что нарываться на неприятности. И уж поверь, мне будет гораздо проще поджигать нацистов, если при этом я буду знать, что ты в безопасности, и мне в коем-то веке не нужно тебя спасать.

— Звучало обидно, — надулась Лив, скрестив руки на груди, — но справедливо.

— Если хочешь, чтобы я ему вмазал, — хмуро отозвался Марк, который наблюдал за этой сценой закинув ноги на стол, — только попроси.

— Я понимаю, но, — пропустив слова друга мимо ушей, вновь начала Лив. Но у Август были другие планы. Обреченно вздохнув и закатив глаза, он резко наклонился и схватил ее за ноги, перекидывая брыкающуюся девушку через плечо.

— «Но» ты сама напросилась, — буркнул он, и куда-то пошел. Лив могла лишь наблюдать за складками куртки на его спине, которые монотонно перекатывались в движении. И слышать приглушенный звук его шагов о металлический пол.

Вопреки ее надеждам, никто так и не бросился ей помогать. Даже Марк, предатель! Хотя, в глубине души, она и понимала, что ее друг скорее всего согласен с Августом. Хоть никогда в этом и не признается. Поэтом, вскоре она просто послушно обмякла на плече своего парня, наблюдая за однотипными дверьми, мимо которых они проходили. Они были похожи на двери ее комнаты, но выглядели более грубыми. И она уже знала, где видела такие двери.

— Только не говори мне, что… — застонала Лив, но ее голос заглушил скрип давно несмазанных дверных петель.

Щелкнул выключатель, и ее ноги вновь коснулись пола. Август притащил ее в запыленную комнату с каким-то старым хламом в углу и железной ржавой кроватью без матраса у стены с тонированным стеклом.

— И не говори мне потом, что я не вожу тебя в крутые места, — на его лице вновь появилась самодовольная усмешка, как когда-то. И Лив страшно захотелось стереть ее с его дурацкого лица! Раздражение поднималось в ней волнами, наполняя грудную клетку и застревая обидой где-то в глотке.

— Серьезно, Остин? Ты запрешь меня в камере? Как какого-то преступника? — Подбочившись, она приняла самую воинственную из всех своих поз, отрепетированных перед зеркалом. Но Август от ее вида почему-то только гадко захихикал.

— А что мне еще остается? — Состроив невинную физиономию, развел руками он. — Кто знает, в какой момент тебе в голову придет очередная гениальная идея по спасению мира? Я не знаю. Так что посидишь немного здесь.

— Это не честно, Август, — сменив тактику, она опустила руки вниз и сделалась самым несчастным человеком на земле, — почему именно сюда? Я могу побыть рядом с Грейс, посмотреть за тем, как у вас идут дела… Да я же здесь с ума сойду. Это же… Тюрьма!

— О, и она уже очень давно по тебе плачет, — Август начал загибать пальцы. — Воровство, взлом с проникновением, побег. Мне продолжать?

— Нет! Просто заткнись уже, Остин! — Завопила она, понимая, что никакие уловки здесь уже не сработают.

— Ого, вот мы и перешли к новому этапу наших отношений, — хмыкнул он и поднял руку, начав загибать пальцы. — Итак. Не пытайся сбежать, не объединяйся с железным придурком за стеной для побега, не пытайся пролезть через вентиляцию и не делай отмычку из заколки, чтобы взломать дверь… Вот черт. Я сам ей только что все подсказал, — простонал Август, прикладываясь ладонью ко лбу.

Лив не удержалась и тихонько захихикала. Вот как он это делает? Ведет себя так, будто все это какая-то игра, из которой он без сомнения выйдет победителем. Не пройдет и десяти минут, как он вернется за ней, вытерпит все ее претензии по этому поводу и все снова станет как прежде. И почему он ведет себя так беспечно, заставляя и ее поверить, что ничего страшного не происходит? А ведь это не так. Возможно, сейчас она видит его обаятельную широкую улыбку в последний раз…

От одной мысли об этом, Лив затрясло, и она кинулась вперед, крепко оплетая плечи Август руками и утыкаясь ему в шею носом. Если бы она только могла уговорить и его остаться с ней. Здесь. В относительной безопасности. Но она даже заикаться о таком не будет, потому что знает.

Знает, что он никогда не поступит так со своими друзьями.

Когда он обнял ее в ответ, и обжег щеку горячим дыханием, она подалась ему на встречу, растворяясь в долгом и отчаянном поцелуе. Он поочередно провел кончиком языка сначала по верхней, затем по нижней губе, прежде чем углубить поцелуй. И она отчаянно старалась запомнить каждое мимолетное ощущение от его близости. Ведь никогда не знаешь, какой из поцелуев может стать последним. Поэтому лучше просто ценить каждый из них. И отдаваться им целиком.

Теперь, когда он отчаянно прижимал ее к стене и жадно сжимал ткань одежды на ее талии, она явственно увидела всю картину в целом.

Увидела ту темноту, в которой она бродила до того, как встретила его. Там не существовало ничего, кроме неясных очертаний впереди, да и сама она была всего лишь бесформенной тенью. А потом она услышала его голос.

— Таких храбрых девчонок, как ты, я еще не встречал, — прошептал он ей в самые губы, отстраняясь, но продолжая приподнимать ее лицо за подбородок. Так, чтобы их глаза были напротив. Так, чтобы их дыхания смешивались и становились одним целым. — Ты сегодня спасла немыслимое количество невинных жизней. Позволь мне теперь спасти твою. Пожалуйста.

— Но ведь я взорвала работу всей твоей жизни. И едва не прикончила тебя, — мягко улыбнулась она в ответ, тая каждую секунду, когда он смотрел на нее с такой безумной нежностью.

— Ладно, — закатил глаза Август, выпуская ее из объятий. — Может быть, наши отношения немного не такие, как у других…

Прыснув в ладошку, Лив послушно отошла к дальней стене и развела руки в стороны.

— Уговорил. Тогда я официально прошу тебя, супергерой, спасти меня. Но с одним условием, — ее взгляд на мгновение вновь погрустнел. — Вернись ко мне.

— Супер из меня такой себе, да и для героя я не очень дружелюбен, — заулыбался Август, остановившись в дверях. — Но раз уж плохие парни решили