на лошадь, всадник, – сказала она, скривив губы в рычании.

– Хотел бы я посмотреть, как ты дотянешься до стремян, ведьма, – ответил Холт.

Он демонстративно вставил одну ногу в стремя, приподнялся, немного сдвинувшись к задней части седла, и прижался пахом к ее ягодицам – ближе, чем было необходимо. Она на мгновение застыла.

– Я предупреждал тебя, что ты его почувствуешь, – добавил он со смешком, обхватив ее одной рукой и берясь за поводья.

– Скот, – коротко прокомментировала Имельда, и ее тон снова сменился на притворно равнодушный, но я все равно видела, как румянец заливает ей шею.

– Сегодня ты едешь с Фэллон, – сказал Калдрис Арамису.

Тот вздохнул с облегчением и выглядел при этом так, будто мог бы запросто заколоть себя, если бы ему пришлось ехать со мной. Я мило улыбнулась ему, наклонив голову, чтобы помахать на прощание, когда Калдрис зашагал к Азре, не сказав мне ни слова. Следуя за ним, я позволила ему посадить меня в седло и окунулась в ощущение его тепла у себя на позвоночнике. Всего на мгновение он прижался ближе, чем было необходимо, и по нашей связи растеклось удовлетворение от того, что мы воссоединились физически – даже всего на несколько драгоценных вздохов.

Он быстро выпрямился, но, независимо от его намерений, седло для нас двоих было тесновато, и мне пришлось прижаться ягодицами к его бедрам. Мне это нравилось. Примиряя меня с действительностью, Имельда извивалась от дискомфорта. Она бы тоже могла получить немного удовольствия, если бы просто перестала отрицать то, что назревало между ней и предводителем Дикой Охоты.

Фэллон уселась рядом с Арамисом, и ее глаза расширились, когда она на мгновение встретилась с моими. Он неловко заерзал, пытаясь создать дистанцию между ними, как будто она могла укусить его, если он к ней прикоснется. Я не знала, почему Арамис боялся. Возможно, из-за меня он решил, что не стоит доверять никому, кто имел ко мне хоть какое-то отношение. А может, это было больше связано с тем, что Фэллон могла оказаться дочерью королевы Воздуха и Тьмы. Я искренне надеялась, что он боится меня, но подозревала, что гнев Маб уж точно более страшен, чем мой.

Мне надо поработать над этим.

Дикая Охота двинулась в путь, и Калдрис дал Азре шенкеля, направляя его вперед. Кругом было тихо, и мы общались гораздо меньше, чем накануне. Напряжение из-за того, кем я могу оказаться, сильно давило на нас с тех самых пор, как на руке у меня зажглась луна. Но сейчас присутствовало что-то новое.

Это было ужасающее молчание, которое висело между нами по необходимости. Слишком хорошо понимая, что за каждым шагом Калдриса, вероятно, внимательно наблюдают, я все равно не могла удержаться, чтобы не наклониться и не упасть к нему в объятия. Я боролась с этим желанием, зная, что, если мы будем вести себя как близкие люди, это не пойдет мне на пользу.

– Почему эти двое и ведьма едут не в телегах? – спросил Октавиан, направляя свою лошадь так, чтобы она шла бок о бок с Азрой.

Он поехал рядом с нами, настолько близко, что моя нога почти касалась бока его лошади. Я чувствовала его тяжелый взгляд на своей щеке, обращенной к нему и не прикрытой плащом.

– Люди с метками не очень-то их жалуют, – просто ответил Калдрис, не удосужившись даже повернуться к своему собеседнику и счесть его достойным своего внимания, пока они ехали рядом.

– С каких это пор нас волнует мнение черни, брат? – спросил Октавиан, рассмеявшись.

Его смех резал мне уши. Я повела плечами, пытаясь сильнее натянуть капюшон, чтобы скрыть и свое лицо, и гневную гримасу, возникшую в ответ на такое неприкрытое самодовольство и классовое превосходство. Я всегда была чернью, и до самой смерти часть меня будет цепляться за это воспоминание.

– Меня и не волнует. А вот что меня действительно волнует, так это необходимость обеспечить безопасность дочери Маб. Меченые уже пытались навредить одной из них. И я не собираюсь нести ответственность за страдания принцессы двора Теней после всего того, что ей уже довелось вытерпеть, просто находясь по эту сторону Завесы на протяжении веков, – сказал Калдрис, подтянув поводья обеими руками.

Это движение еще больше погрузило меня в его объятия, будто он пытался утешить меня из-за того, что ему пришлось напомнить, насколько далеко были готовы зайти эти люди, чтобы избавить мир от меня.

Даже мой брат был готов это сделать.

Они не должны заполучить тебя.

Эти слова возникли у меня в голове непрошеным воспоминанием, взорвавшись внутри и вырвавшись изо рта судорожным вздохом. В своем последнем признании перед тем, как попытался вонзить мне в сердце нож, он дал мне ответ, но не назвал имени того, от кого ему нужно было уберечь меня.

Руки Калдриса сжались вокруг меня, когда он ощутил мою боль и панику, которые охватили меня на глазах у всех. Я уже подумала, что мне придется выдать одну правду, чтобы заплатить за другую – ту, которую я хотела скрыть, но я подозревала, что магия Имельды не так уж проста.

Я осознала правду, которой уже владела, и долг был выплачен. Магия довольно кружилась у меня по коже и, охраняя мою тайну, плотно прижималась к метке, цепляясь за нее с упорством отчаявшегося любовника.

– Принцесса двора Теней, – пробормотал Октавиан, глядя вдаль, пока я наблюдала за ним краем глаза. – Она так давно отсутствует. Иногда я даже забываю, что именно она будет единственной наследницей Маб.

– Именно она, – согласился Калдрис.

Никто из них даже не упомянул, что он уже стал наследником благодаря отцу. Маловероятно, что Маб вообще отдаст кому-либо трон, судя по тому, что я слышала о ней за то короткое время, когда узнала, что она вообще существует. Но Маб совершенно точно не отдаст его сыну своего мужа, которого она убила.

– Было бы разумно подумать о возможности, которую такая наследница может нам предоставить. Нисколько не сомневаюсь, что Маб придется выбирать для дочери мужа, который будет править вместе с ней. Мы оба знаем, что предназначенные для пар половины она вообще в расчет не берет, разве что для размножения, – задумчиво размышлял Октавиан. – Она просто не позволит, чтобы такие вопросы решались с помощью такой нелепости, как судьба. А у кого-нибудь из девушек есть признаки меток? К какому двору они могут принадлежать?

– А ты что, видишь на какой-то из них метку? – спросил Калдрис, уклоняясь от ответа.

Мы оба знали, что метка есть у меня, потому что меня ждала моя половина, с которой я должна была составить пару. Я слушала их разговор и пыталась найти ответы на собственные насущные вопросы. Фейри, должно быть, носят метку с рождения.