сменил у Батайска Корниловскую дивизию, которая шла для пополнения своих рядов. Две с половиной недели юнкера на берегу реки Кайсуга отражали наступление красных и несли потери. Командир корпуса генерал Кутепов лично, на передовой позиции наградил отличившихся юнкеров. 29 января 1920 года выпускные юнкера были произведены в подпоручики и, получив благодарность Главнокомандующего за доблестную службу, отбыли по полкам армии.

В Крыму батальон юнкеров с 20 июля по 1 августа нес охрану берега у Еникале на пространстве в 10 верст. 3 июля получен приказ Главнокомандующего: отряду юнкеров выступить в десантную операцию. Задача: высадиться у города Анапы, идти к станции Туннельная. Четыре роты юнкеров, офицерский взвод Керченского гарнизона, дивизион спешенных черкесов и два горных орудия – отряд генерала Черепова[324] – погрузились в Керчи на 2 парохода и 2 болиндера, идущих на буксире. Их охраняла подводная лодка. 4 августа на рассвете отряд благополучно высадился южнее мыса Утриш и пошел на станицу Раевскую. Перевалил хребет Семисам, преодолев трудности подъема в сильную жару. В полдень от станицы Раевской стала приближаться колонна красных с артиллерией. Ее наступление было отбито. Пал смертью храбрых курсовой офицер полковник Пухальский.

Ночью колонна красных из Абрау-Дюрсо вышла к морю в тыл отряду. Создалась исключительно тяжелая обстановка: связь с генералом Че-реповым прервана, дежурного судна, которое у места высадки должно было быть на всякий случай, не оказалось. Ночью рота юнкеров оттеснила противника у берега. Начальник училища генерал-майор Протозанов приказал отходить к морю. У противника было 2 полка, полк коммунаров и отряд конницы. 8 августа красные наступали 16 цепями; юнкера подпустили врага на 250 шагов и открыли губительный огонь – боевой порядок красных опрокинут, поле опустело.

Отряд юнкеров притягивает на себя 3–4 полка красных, но его положение трудное: одно орудие подбито, два дня нет хлеба, один из болиндеров у берега пробит снарядом. 9 августа красные наступают, нажимая на наш правый фланг; подходят два судна, открывают огонь по противнику; рота юнкеров переходит в контратаку; враг бежит. С парохода присылают приказ генерала Черепова: «Погрузиться на суда». На пароход грузят раненых и черкесов, на болиндер – юнкеров; буксирный канат оборвался, пароход ушел. В тишине слышна команда начальника училища: «Вперед, на старые позиции!» Без суеты, по сходням или прямо прыжком в воду, летят юнкера на позицию. 10 августа на позиции затишье. В ночь на 11-е юнкера погружены на суда и отплыли к Керчи. Думали – на отдых. Но приходит приказ высадиться на полуострове Тамань и идти на поддержку частей, сдерживающих наступление красных.

12 августа юнкерский батальон в станице Таманской; 13-го переход в 26 верст по грязи; 14–17 августа бой под горой Камышеватой. Потери батальона убитыми и ранеными – 18 процентов; убита храбрая сестра милосердия Ксения Шишко. 19 августа батальон, по завершении десантной операции генерала Улагая, прибыл в Керчь.

Добрые семена, посеянные в стенах училища, дали чудесные всходы: корниловцы – бывшие юнкера Корниловского военного училища – устремились в Русский Корпус в Сербии вместе со своими курсовыми офицерами. А иные пошли на Восточный фронт, на Родную землю и смертью храбрых запечатлели свою преданность Родине. Несмотря на возраст, и теперь, как в 1919—1920-м, как в 1941–1945 годах,

Смело мы в бой пойдем

За Русь святую!

И как один прольем

Кровь молодую!

Увы, теперь уже не молодую. Но все же пойдем, помня заветы Корнилова, Неженцева.

И. Сагацкий

Атаманское военное училище под Каховкой[325]

После смерти своего начальника, генерал-майора Семенченкова, Атаманское военное училище в составе двух сотен, вышедших из Новочеркасска, было сведено с Донским военным училищем, сформированным окончательно уже в Евпатории, в Донской Пластунский юнкерский полк, командование коим принял генерал-майор Максимов[326].

Чередуя занятия с несением различных служебных обязанностей, Донской Пластунский юнкерский полк очутился в июле 1920 года в городе Мелитополе. Артиллерийский отдел был откомандирован в Саки.

В один из душных вечеров раздался сигнал тревоги. Перед строем юнкеров, застывшим в полной боевой готовности, генерал-майор Максимов прочитал только что полученную из штаба Главнокомандующего почто-телеграмму. В ней говорилось, что армия Фрунзе начала переправу через Днепр в районе Каховки с целью захвата Чонгарского перешейка и отреза, таким образом, от Крыма наших корпусов, дравшихся в Таврии. Главнокомандующий приказал Донскому Юнкерскому полку немедленно выступить из Мелитополя и вместе с корпусом генерала Барбовича овладеть фланговым ударом Каховской переправой на Днепре. Генерал Слащев, ожидая подхода генерала Барбовича, должен был со своей пехотой принять удар сорокатысячной армии Фрунзе и оттягивать ее на Перекопские позиции. По занятии Каховки группой генерала Барбовича генерал Слащев должен был сбить противника и гнать его к северу. Таким образом, вся армия Фрунзе оказалась бы взятой в мешок на Каховском плацдарме.

Юнкера разместились на крестьянских подводах и тронулись в путь. Сейчас же налетела большая гроза и бушевала почти всю ночь. С утра снова стало жарко. От беспрерывного движения и полного отсутствия воды стала мучить жажда. Юнкера поддерживали себя и лошадей арбузами. Степь лежала вокруг ровная, безлюдная и раскаленная солнцем. Наконец была назначена остановка в большой слободе. Она уже была занята подошедшими частями генерала Барбовича.

На рассвете во всех концах слободы послышался сигнал сбора. Войска выступали дальше. По улицам медленно проходил в конном строю хор трубачей дивизии Барбовича и играл незабвенный сигнал:

Всадники-други, в поход собирайтесь,

Радостный звук вас ко славе зовет…

Солнце поднималось веселое, на розовом востоке. Вдруг где-то высоко в нежно-голубом небе послышался звук мотора. К слободе приближался медленной светлой точкой аэроплан. Он, видимо, внимательно рассматривал местность. Скрыть от него наше передвижение в открытой степи было, конечно, невозможно, поэтому части продолжали путь, вытягиваясь длинной колонной по дороге. Где-то слышались одиночные выстрелы из винтовок. Истребитель, описав небольшую дугу, взял направление вдоль дороги и пролетел над нами.

– Проклятый, подсчитывает наши силы… Чего доброго, еще польет из пулемета или хватит по нас бомбами… – заметил кто-то из юнкеров.

Действительно, немного спустя над головой послышался свист приближавшейся бомбы. Она разорвалась невдалеке от дороги, за нею грянули и другие разрывы. Аэроплан стал набирать ходу и, оставив нашу колонну, быстро исчез из виду.

– Теперь держись, – говорили юнкера, – через четверть часа большевики будут знать все о нашем движении.

Настроение становилось напряженным и тревожным.

Около полудня впереди и немного влево от дороги стали слышаться глухие орудийные выстрелы. По мере нашего продвижения они становились яснее. Мы