— Слушай, ты можешь без дурацких намёков? — рассердилсяЗацепа. — Я сам знаю, что вляпался, потому и обратился к тебе за помощью.

— Коля, некогда болтать, давай-ка ты честно, без фокусов,расскажешь мне, что произошло на самом деле.

— Я уже все рассказал. Мне нечего добавить.

— Уверен?

— Абсолютно.

— Ну тогда повтори. А то я забыл.

— Мотя, что за тон? Я заплатил тебе аванс.

— Я могу вернуть деньги, прямо сейчас. Хочешь? Они у меня ссобой.

— Не понимаю, тебе мало, что ли? Так бы сразу и сказал. Чтоты все крутишь?

Официантка принесла кофе и булочки для Зацепы, ещё один сокдля Гроша. Когда она отошла, Грош заговорил, медленно и так тихо, что Зацепепришлось перегнуться к нему через стол.

— Ты сказал, Коля, что случайно переспал с девушкой, котораяоказалась малолеткой. На тебя нашло затмение. Ты никогда раньше не изменялсвоей жене и никакой патологической тяги к маленьким девочкам не испытываешь.Но тебе страшно не повезло. Она, эта малолетка, буквально силой затащила тебя,бедного, в койку в какой-то чужой квартире, а потом оказалось, что онаснимается в детском порно, и её хозяин стал тебя шантажировать. Так? Я ничего неупустил?

Зацепа молча кивнул и принялся размешивать сахар в чашке.

— А скажи, пожалуйста, Коля, чего ради ты второй год подрядснимаешь квартиру на Профсоюзной?

— Откуда ты знаешь?

— Ну привет! — Грош противно, визгливо рассмеялся. — Я жесам тебе это устроил. Да-а, Коля, совсем плохи твои дела!

Зацепа взмок. Он вспомнил, что именно Грош познакомил его схозяйкой квартиры в доме напротив спортивного центра. Он не рискнул обращатьсяни к кому другому и тем более искать квартиру через Интернет или газеты. Грош,как сейчас, так и тогда, казался ему самым надёжным человеком, может, дажеединственным из его знакомых, кто умеет держать язык за зубами.

Что же получается? Грош ведёт двойную игру? Он сам поставилтам скрытую камеру? Он давно знаком с этим Марком? Они в сговоре и вместераскачивают его, Зацепу? Вон, как он смотрит в глаза, не моргая, будто прямо вдушу хочет влезть. А там, в душе, между прочим, все ещё живой, корчится истонет Кастрони.

— Вспоминай, Коля, как ты мог наследить? Что ты ей дарил?Где ты с ней появлялся? Кому она могла рассказать о тебе? Ну давай, Зацепа! Оназнала твоё настоящее имя?

— Нет, — выдохнул Николай Николаевич, — почему ты сказал —«знала»?

— Потом объясню. Скажи, ты что, встречался с ней два года итолько сейчас выяснил, что она проститутка и снимается в порно?

— Она не проститутка! — вскрикнул Кастрони. — Как тысмеешь?!

Грош рассмеялся. Смех у него был высокий, почти женский.Воспользовавшись паузой, Зацепа дал Кастрони по башке кулаком и заставилзаткнуться.

— Мои люди ждут звонка, — сказал Грош. — От того, что тысейчас скажешь, зависит, как они станут действовать дальше. Я должен понять,можно тебя отмазать или нет. Учти, времени совсем мало. Решение надо приниматьсейчас, сию минуту.

— Что значит — отмазать? Что ты хочешь от меня услышать?

— Правду, Коля. Только правду. Ты что, серьёзно ни о чём недогадывался?

— Нет. Пока она сама не рассказала, я не мог себепредставить!

— Ну ты даёшь! Что, нельзя было заранее подстраховаться?Почему ты сразу мне не сказал, не объяснил, зачем тебе понадобилась эта хата наПрофсоюзной и чем ты там намерен заниматься? Я бы проверил девчонку и предложилбы тебе другие варианты, более разумные, безопасные. Я же представить не мог,что ты — один из нас. Когда ты снял квартиру, я думал, у тебя нормальная взрослаялюбовница.

— Подожди, — Зацепа поморщился и замотал головой, — я непонял, что ты имеешь в виду? Из кого — из вас?

— Коля, возьми себя в руки, — Грош тяжело вздохнул, — все тыпрекрасно понял. Если тебя тянет к малышам, к девочкам или мальчикам, этонормально. Ты не один такой. Просто не надо терять голову, распускать сопли,становиться сентиментальным и выдумывать высокие чувства там, где происходитобычная сделка. А ты подставился. И косвенно подставил всех нас. Ладно. Об этомпосле. Значит, ты ей своего настоящего имени не называл? Ну давай, подробней.

— Она думает, что я итальянец. Я никогда не говорил с нейпо-русски.

— Так. Молодец. Отлично. Где вы бывали вместе?

— В ресторанах. В бутиках. В Серебряный Бор ездили, на пляж.Один раз были в ночном клубе.

— Хорошо. Ты знал, что она дочь Качалова?

— Да.

— И это тебя не насторожило, не остановило? Ну? Что молчишь?Или ты считал, что у тебя с этой малышкой настоящая взаимная любовь, чистыевозвышенные отношения? Кстати, твой итальянский псевдоним случайно не Ромео?Это было бы здорово.

— Николо Кастрони, — взвизгнуло внутреннее нечто, намгновение опомнившись.

— Как? — Грош захохотал. — Вот класс! Слушай, Коля, у тебя,оказывается, неплохое чувство юмора. «Кастрони» — это ведь лучший магазинделикатесов в Риме. И малышка тебе верила?

— Да… кажется, да. Я не понимаю, Мотя. Прости, я не понимаю,что происходит? К чему все эти вопросы?

— Потерпи ещё немного. Скоро объясню. Вспоминай, что ты ейдарил?

— Ничего. То есть я покупал ей одежду, давал деньги.

У Зацепы кружилась голова. Он так и не притронулся ни ккофе, ни к булочкам. Сердце его прыгало и дёргалось. Там, в сердце, враскалённом мышечном мешке, бился в судорогах Кастрони.

— Значит, ты уверен, что никак не наследил за эти два года?

— Не знаю. Я, собственно, потому и обратился к тебе, Мотя,чтобы ты это проверил.

Грош помолчал, наконец произнёс:

— Ну, ладно. Я постараюсь довести свою работу до конца. — Онвзял мобильник, набрал номер, проворчал: — Черт, они там что, уснули? Да! Ну?Понятно. Молодец. Ты все сделала правильно. Паспорт держи пока у себя, выясни,что там, по адресу прописки… Правда, что ли? Двадцать два года? Интересно…Ладно, я сам подъеду, поговорю с ней. Когда? Через час-полтора. У меня ещёдела.

— С кем — с ней? — спросил Зацепа, когда Грош убрал телефон.

— С девкой, которая в квартире. — Грош встал, вытащилбумажник, бросил на стол несколько купюр. — Все, Коля, прости, мне пора.