— Чёрт возьми, граф, это святое! — Барон-ветеран, как носорог ринулся сквозь толпу, расталкивая и мужчин, и женщин, всем видом демонстрируя, как он тут всех презирает. Налил себе чего-то сам, подошёл, и мы хлопнули.

— Мужчины? — Это я своим. Ибо они тоже стояли рядом и слушали. Вольдемар и Йорик подошли. Клавдий видимо не посчитал себя причастным — он тоже тыловая крыса. И мы выпили вчетвером. Да, я не служил на фронтирах, но я точно буду в этом году там воевать. Йорик, шельма, служил — не знаю, есть места, где он не отметился? Вольдемар — тоже нет, но как графский сотник, он тоже этим летом причастный. Так мы и пили, четыре воина в окружении многочисленного воинского сословия, и остальные «крутые воины», а все благородные, и особенно владетели, это воины, лишь с завистью и уважением смотрели на нас, признавая, что да, мы — каста. Избранные. Мы выше их. Это многого стоит.

Барон напоследок обнял меня, похлопав по спине.

— Держись, твоё сиятельство. Этот год все говорят, что плохо будет.

— Справимся, — кисло улыбнулся я. — Не впервой.

— А вторая история? Ещё более страшная? — спросила жена графа Кордобы, симпатичная фигурой, но на мой фасон страшноватая лицом молодая сеньора.

— А ещё есть желающие слушать? — картинно удивился я.

— Просим, граф!

— Просим! — заверещали гости этого дома, в основном женщины. Мужчины улыбались.

Я прокашлялся и начал.

— История вторая. Очень страшная.

Пауза, для нагнетания. И:

— Рыцарь заходил в пещеру, выставив перед собой меч. Мрачные своды глубоко под горой давили на плечи, казалось, ещё чуть-чуть, и заживо похоронят его здесь. От ощущения огромного слоя камня над головой становилось дурно. Но ещё больше сводили с ума раздающиеся из подземелья звуки. «У-умри-и-и! У-умри-и-и» — словно шептал кто-то. Еле слышно, на грани слышимости. А может это разыгралось его воображение? — задал залу вопрос. Ответа, естественно, не получил. В отсутствии даже бумажной печати, мои избитые заштампованные истории шли как «Аватар» в своё время после выхода. Билетов не достать.

— Но рыцарь трясущейся рукой стискивал фонарь, — продолжал я околомогильным голосом, — и, выставив меч, на волевых шёл и шёл вперёд…

— …Он опоздал. Вампир поднял голову от шеи принцессы. Рот его был в крови, а глаза горели радостным огнём. Сверху вниз из его пасти торчали два огромных клыка.

— О, мясо пришло! Ещё мясо, братья! — хриплым голосом заревел я, имитируя древнего вампира, закатывая в искуплении глаза. Испуганно хлопающий глазёнками прекрасный пол сделал круг вокруг меня значительно шире.

— Тело принцессы с окровавленной шеей лежало на алтаре, — продолжал я живописать красками. — И жизнь по капле уходила из неё. И раненый рыцарь ничего не мог сделать, чтобы успеть спасти её. Было слишком поздно.

— Умри, тварь! — словно дикий зверь зарычал он… Но что он мог сделать с перебитой ногой? — Осмотреть лица слушателей. Немыслимая трагедия на лицах. Боль. У кого-то и слёзы, хотя рассказик-то коротенький, на несколько минут. Афигеть реакция! Чтоб в нашем мире так реагировали!

— Он пополз к чудовищу, — продолжал я, — рукой сжимая меч, подтягивая к себе изломанную ногу. Из ран текла кровь, ещё больше возбуждая оставшихся вампиров, которые подходили к нему всё ближе и ближе…

В этой истории красиво описал сам процесс превращения живых тел в мёртвые. Фонтаны крови. Раскромсанная когтями грудная клетка, в которой бьётся ещё живое сердце. Мясо. Отрезанные конечности. Вырванная ударом руки печень, которую чудовище на глазах жертвы, скалясь, ело. И эта история в отличие от предыдущей была без хэппи-энда. Даже такого сомнительного, как выживание двоих из отряда.

— …Рыцарь баюкал тело любимой на руках и плакал. Всё напрасно. Абсолютно всё! — заревел в потолок я, словно это у меня убили любимую. — НЕ-Е-Е-Е-Е-ЭТ! — кричал он. Но жизнь покинула тело принцессы. На него, не мигая, глядел взгляд её лазоревых глаз. Он гладил её бледную шелковистую кожу, но та была холодна. Он не смог. Успел, пришёл за ней, но не смог спасти. Вокруг валялись части изрубленных тел вампиров ковена, ковен перестал существовать, но было ли от этого лучше нашему рыцарю…

Пауза. Все затаили дыхание, понимая, что ещё не концовка. И я не разочаровал.

— Лю-ю-ю-ю-би-и-и-имый! — выпучив глаза и вытянув вперёд руки, замогильным голосом прошептал я, и несколько сеньорин вокруг меня вскрикнули и шарахнулись. И мужчины тоже, правда с секундным запаздыванием. Вокруг образовался вакуум, но так даже лучше. — Лю-у-би-и-и-имый! — издевался я. — Лю-у-би-ымый! — прошептало тело принцессы. Она смотрела на рыцаря отнюдь не стеклянным, а осмысленным взглдом.

— Любимая, но… Но как такое возможно? — не понимал рыцарь.

— Иди ко мне, любимый! — продолжал давить я замогильной интонацией. Почему-то перед глазами стоял как пример для подражания первый том «Кладбища домашних животных» Стивена нашего всё Кинга. — Мы будем жить ве-е-э-эчно! Вме-е-э-э-эсте-э-э!

Рыцарь всё понял. Поднял освящённый меч. Он понял, что глава ковена перед смертью превратил его любимую в себе подобную тварь. Он должен был ударить её, должен был прервать мучения её тела! Тела, ибо знал, что душа принцессы давно предстала перед всевышним. Но глаза любимой смотрели так трогательно, так доверчиво… И он не смог опустить меч.

— С-с-с-спас-с-сибо, люби-и-и-и-имый! — произнесло чудовище, и острыми, как клинок, клыками, впилась ему в шею.

Всё, стопэ. Я замолчал, закончив историю. Открытый финал — дальше пусть сами.

Сам граф Кордоба отвернулся, сдерживая противоречивые эмоции. Уже двух сеньорит отвели на балкон, на свежий воздух. Ну, сейчас около тридцати градусов (навскидку), несмотря на вечер, так что к эмоциям ещё и духоту прибавьте.

— И вот эти сказки вдохновляют воинов? — поинтересовался, наконец, Кордоба. Ух ты, лично спросил, без прокладок.

— Нет. Эти истории только для вас, — окинул я общество, после чего начал планомерно осушать приготовленный кубок.

— Но это не самая страшная история, граф. Так?

Я, не отрываясь, кивнул.

— То есть третья история, САМАЯ страшная, — сделал он большие глаза, — ещё страшнее?

— Угу, — кивнул я. Отставил тару, вытер рот. — Именно что самая. Все готовы? Или подождём, пока отойдёте и соберётесь с силами?

— Сеньоры? Сеньорины? — Это граф. — Пока его сиятельство в ударе, давайте же выслушаем третью часть истории. И поймём, почему же она поучительная?

Было разошедшая в стороны толпа вновь собралась вокруг. Пришли и девушки с балкона. Все встали, обступив, и только не заглядывали в рот. Но теперь на лицах читалась опаска — спокойно жить они уже не будут, переваривая и раз за разом проживая в голове услышанное. А я мог и новых дровишек подкинуть.

— Итак, история третья, САМАЯ страшная, — снова прокашлявшись, начал глаголить я.