Глава 40. Екатеринбург, 31 мая 1798 года (четверг)

В два часа пополудни у почтовой станции Екатеринбурга остановилась покрытая толстым слоем пыли дорожная карета. Кряхтя и стеная, на землю сошел невысокого роста мужчина в коричневом суконном кафтане. Потянувшись и размяв занемевшие от долгого сидения ноги, он взял лежащие на сиденье бумаги и, слегка прихрамывая, направился к зданию. Отметившись у смотрителя и забрав адресованную ему записку, он вернулся к карете.

— Трактир купчихи Казанцевой. — Сказал он кучеру и, забравшись в карету, занял свое место. Судя по явно выраженному акценту, приезжий был иностранцем. Кроме него в карете находились еще два человека.

— Уже близко, мистер Барнс. — Обратился он на чистейшем английском языке к сидевшему напротив хорошо одетому молодому человеку лет тридцати. — Минут через десять будем на месте.

— Хорошо, Джеймс, в каком номере он остановился?

— Второй этаж, комната номер десять. — Посмотрев в записку, ответил Джеймс.

Проехав вперед, до пересечения с Главным проспектом, карета повернула налево и вскоре остановилась возле двухэтажного каменного здания. На вывеске крупными буквами было написано «ТРАКТИР», а чуть ниже, более мелко — Серафимы Казанцевой. Кучер соскочил с козел, открыл дверцу и откинул подножку. Первым вышел Джеймс, за ним мистер Барнс, а третий пассажир остался в карете.

— Узнай насчет номеров и договорись о лошадях, — обратился Барнс к стоявшему рядом Джеймсу, — а я пока поговорю со Скоттом.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Барнс остановился перед дверью с номером десять и постучал.

— Входите, открыто.

Услышал Барнс голос Скотта. Он ничего не понял, поскольку ответ прозвучал на русском, но здраво рассудив, что ему разрешили войти, открыл дверь. Скотт сидел за столом и рассматривал лежавшую перед ним карту. Увидев вошедшего Барнса, он слегка удивился, но не встал и даже не ответил на приветствие бывшего друга.

— Ты один приехал? — Поинтересовался Скотт.

— Это только ты можешь в одиночку путешествовать по этой варварской стране. — Барнс подошел к столу и наклонился над картой. — Со мной слуга, переводчик и кучер.

— Ты вроде собирался в Европу?

— Ситуация изменилась. Как идут поиски рудника?

— Пока я знаю только примерный район его расположения. — Скотт обвел указательным пальцем участок северо-восточнее Екатеринбурга. — Вот здесь в районе между рудником номер шесть и рекой Большой Рефт.

— Как ты собираешься его искать в лесу? — Барнс, так и не дождавшись приглашения, самовольно уселся в кресло.

— Нужно найти поселение староверов, сомневаюсь, что их там много.

— Очень хорошо. Если мы знаем, где находится изумрудный рудник, то вообще не должно быть никаких проблем. Думаю, не стоит тянуть, и уже завтра мы можем идти к этому саксонцу Файну и начинать переговоры.

— А что конкретно ты ему предъявишь? Нелегальную добычу изумрудов? Да он просто посмеется над нами. Пока ты будешь собирать доказательства, Файн уничтожит все улики, и ты никогда не сможешь найти этот рудник. Даже если получится сохранить рудник, то его непременно отберут в казну и тебе ничего не достанется.

— Я не настолько глуп и наивен, как ты думаешь. У меня на руках козырь, который саксонцу крыть нечем. Мы нашли мастерскую, где они обрабатывают изумруды.

— Саксония?

— Дрезден, территория бывшего фарфорового завода, но главное, что там всем заправляет Иоганн Файн.

— Брат?

— Сын Густава Файна. Наши люди полностью контролируют ситуацию — в любой момент мы можем захватить мастерскую и самого сыночка в качестве заложника. Если саксонец не согласится на наши условия, так и будет. Я смотрю, ты не очень обрадовался?

— Ты же знаешь, я люблю честную игру.

— Вот поэтому я директор, а ты мой работник. Моралисты, типа тебя, Ричард, не могут быть лидерами. Руководить должны жесткие беспринципные люди, только они способны добиться успеха.

— Оставь этот пафос, Льюис, ты не на заседании совета директоров. Ситуация действительно изменилась, здесь ты прав, но твой козырь может и не сыграть.

— Это почему?

— Появился еще один серьезный игрок, и какие у него на руках карты, известно лишь господу богу.

— Не говори загадками, Ричард, ты же знаешь, я этого не люблю.

— В Екатеринбург приехали братья Дуловы, их тоже интересует этот рудник.

— Кто такие?

— Бандиты.

— Откуда они узнали про изумруды?

— Осенью прошлого года один уральский купец привез в Москву партию изумрудов с рудника. Каким образом они к нему попали неизвестно. Купца убили, но до того, он успел кому-то продать два камня. Это все, что мне известно.

— Пока они будут искать рудник, мы уже приберем его к рукам. Ничего менять не будем, завтра отправимся в школу. Предоставь все мне, я лично буду беседовать с Файном.

— Хорошо, вот мы завтра возьмем в оборот этого Файна, а что если бандиты уже вышли на него? Сам понимаешь, с конкурентами у них разговор короткий, они ведь люди жесткие, я бы даже сказал жестокие, да к тому же совсем не обремененные моральными принципами, а именно такие, согласно твоей философии и добиваются своей цели.

— Bloody hell! (Проклятье!)

— Не нравится? Но ведь ты действуешь точно так же.

— Оставь свои проповеди, лучше давай подумаем, что делать?

— Думаешь и решаешь здесь ты, Льюис, я всего лишь рядовой исполнитель.

— Сейчас не время препираться, Ричард, на карту поставлена судьба компании. Ты лучше меня знаешь обстановку, что посоветуешь?

— Нужно подождать несколько дней, посмотреть, что они предпримут.

— И как мы это узнаем?

— Долго объяснять, скажу только, что в банде есть мой человек и надеюсь, в ближайшие два-три дня он выйдет на связь.

— Хорошо, пару дней можно подождать. — Барнс встал и, не прощаясь, вышел.

Скот уже хотел закрыть дверь, чтобы спокойно отдохнуть, как опять раздался стук. На пороге появился незнакомец, в котором Скотт без труда узнал переводчика английского посольства Генри Джеймса.

— Добрый день, мистер Скотт. — Джеймс слегка поклонился, приветствуя Скотта. — Мистер Барнс просил сообщить вам, что мы остановимся в трактире у Рязанова, это чуть дальше по Главному проспекту. К сожалению, у мадам