* * *

Через день по местному телевидению объявили, что пропал районный охотовед и что километрах в тридцати от города была обнаружена его служебная машина. Начались поиски. Даже на заводе, где работал Костин отец, были выделены люди на это мероприятие. Отец, как и другие, ездил в лес искать пропавшего человека.

Прошла неделя. Семья получила наконец долгожданный ордер на квартиру. Началась перевозка вещей. И вот за несколько дней до окончательного переселения, когда Костя играл с другом во дворе, тот сказал:

– Жаль, что ты переезжаешь. И в школах мы будем разных учиться, и на охоту теперь поехать не получится. Помнишь, ты обещал упросить батю взять и меня с вами.

– Я больше на охоту никогда не пойду, – отрезал Костя.

– Почему? – удивился друг.

– Поклянись, что никому не расскажешь?

– Клянусь!

И Костя рассказал, что произошло на последней охоте несколько дней назад. Излил всё, что было на душе. А на следующий день друг всё рассказал своим родителям…

Отца арестовали. Он сразу во всём сознался, рассказал, как всё произошло, показал место преступления. При допросе следователь спросил:

– Из показаний вашего сына непонятно, что говорил вам раненый охотовед.

Помолчав, отец сказал:

– Он упал, а потом прошептал: «Добей меня, сволочь». И я сделал это…

Коренастый паренёк Сашка, живущий в небольшой таёжной деревеньке на берегу реки, вышел на крыльцо дома, поёжился.

– Прохладно, однако, – сказал он и, поправив на поясе патронташ, набитый латунными гильзами, обернулся и посмотрел на мать, провожавшую его: – Мам, ты не волнуйся. Я ненадолго, уток на перелёте покараулю пару часов и вернусь.

– Ты, сынок, остерегайся. Тайга кругом. Медведи бродят.

– Мамуль, ну какие у нас медведи? Они деревню стороной обходят.

– Ходят, ещё как ходят! Бабы наши деревенские как раз вчера в лес по грибы ходили. След медвежий видели, дюже огромный.

– Людей следует бояться, а не медведей, но раз просишь, поберегусь. – Сашка сбежал по ступенькам на улицу.

Мать перекрестила его.

Дошёл до воды. Выбрал хорошее место для засидки. Спрятался под росшими на берегу кустами. Закурил.

Не спеша достал из-за пазухи бинокль. Нужно осмотреть все открытые места. На вечерней зорьке утка должна на плёс на кормёжку выплывать. Первые заморозки уже были, северной пора лететь.

И тут, словно в подтверждение его мыслей, утиная стайка из десяти – двенадцати птиц со свистом разрезала крыльями воздух, закружилась над водой.

– Вот они, голубушки. Пожаловали! – Сашка потянулся к двустволке, взял ружьё в руку.

Утки тем временем сделали очередной круг над понравившимся местом. Человека на берегу птицы не заметили. Они снизились, коснулись лапами воды и с кряканьем заскользили по поверхности. Сашка приложил приклад к плечу. Старая отцовская двустволка чуть-чуть подрагивала в руках.

– Успокойся, стрелок, – сказал себе Сашка. – Тут не армия, не Афганистан. Это там волноваться нужно было, когда в снайперах служил.

* * *

Сашка видел загорелое лицо, покрытое пылью, голубые глаза. В оптический прицел он хорошо рассмотрел врага. День был ясный и солнечный. Ещё разглядел переносицу и брови, выгоревшие на жарком афганском солнце. Пулемёт лупил по позициям Сашкиной роты. Головы из-за шквального огня было не поднять. Пули летели, жужжали и врезались в людей, камни, землю.

– Прицельно бьёт, сука! – прошептал он и немного высунулся из-за камня-укрытия. Посмотрел в оптику и тут понял, что это лицо европейца. – Что ему здесь, в Афгане, нужно? Никак учитель-инструктор?

Пулемёт на секунду смолк.

– Хочет пулемёт на более выгодную позицию перетащить, гад! – улыбнулся Сашка.

Привычка улыбаться перед выстрелом появилась у него после первых боёв и первых удачных попаданий. Так и осталась. Сашка потянул спусковой крючок винтовки. Медленно и на выдохе. Приклад привычно толкнул в правое плечо. Пуля попала в цель. Сашка всё видел в оптический прицел. В тот день пришлось отступить…

* * *

Утки сбились в кучу на расстоянии выстрела.

Охотник прицелился и выстрелил в утиную стаю. Дробь хлестанула по воде и птицам. Несколько уток осталось неподвижно лежать на поверхности. Пара птиц забила крыльями, поднимая брызги, закружилась на одном месте, остальные поднялись на крыло.

– Ай да Сашка! Ай да молодец! Заря ещё толком не началась, а я уже с трофеями!

Он вылез из укрытия и пошёл собирать птиц, прибитых течением к берегу.

– Осенние, жирные. Маманя их в чугуне как затушит! А я как всё это съем! – Сашка сглотнул слюну.

Он снова забрался под куст, ружьё и уток положил рядом. Только стал убирать за пазуху бинокль, как очередная утиная стая закружилась над плёсом. Сашка замер, наблюдая за утками.

– Пошли, милые мои, на посадку, – шептали Сашкины губы. – Сейчас!

В последний момент утки чего-то испугались и резко взмыли вверх. Ушли в свечку и, часто-часто махая крыльями, превратились в точки, а затем скрылись за деревьями.

– Чего это с ними? Может, медведь? – Он потянулся к ружью. – А пуль-то у меня нет.

На берег реки вышел человек, остановился.

Сашка знал всех деревенских, а других тут и быть не должно.

«Это же наш околотошный, Иван Иванович. Не в форме и без ружья. Значит, не на охоту пришёл», – соображал Сашка.

Нужно подойти поздороваться. Но как только Сашка собрался выйти из укрытия, он услышал гул, сначала еле слышный. Гул приближался, нарастал. Участковый повернул голову в сторону звука. Наконец наступила тишина. Сашка следил за человеком на берегу. Того окликнули:

– Участковый!

– Тут я! Тут! Чего орёшь на всю тайгу!

К участковому подошёл крепкий парень и протянул для приветствия руку.

– Гудите вездеходом на всю округу…

– Не боись. Мало ли вездеходов нынче по тайге ездит. Каждого шарахаться. А мы не бандиты какие-то. Фирма у нас, золотая фирма, всё по закону.

– Всё, да не всё. Не так ли?

Участковый прищурил глаза, посмотрел на старателя. Тот хитро улыбнулся:

– Твоя правда. Не всё золото государству идёт. Тебе часть отдаём. А разве ты не государство?

– Ты тише такие вещи говори, – милиционер оглянулся, – не ровён час кто услышит.

– Кто тут может услышать? Закон – тайга, медведь – хозяин. Так вроде говорится?

– Так-то оно так, да только когда я от деревни сюда шёл, выстрелы в этой стороне слышал.