— Серия, черт побери, не два часа идет!

— Да, но потом начался следующий.

— А теперь, как я понимаю, он закончился. Она еще что-нибудь сказала?

— Нет, сказала только, что скоро придет. А потом про англичанина спросила.

— Какого англичанина?

— Не знаю. Но я упомянула, что сегодня у фрау Реман был гость.

— И?

— Ну и всё.

На мгновение Крёнера охватила ярость. Швырнув трубку, он врезал кулаком по столу и смел все бумаги на пол. Непростительная халатность. Разозлившись, он повернулся к окну, собираясь его открыть и впустить свежий воздух. Затем замер и мгновенно скользнул за штору. Фрау Биллингер допустила ошибку, но это уже не важно. Проблема разрешилась сама. В этот момент перед коваными воротами, на противоположной стороне улицы, появилась Петра Вагнер. Рядом с ней — незнакомая женщина.

Они разглядывали его дом.

Он отошел от окна. Когда он собрался с мыслями, в дверь позвонили.

В лагере под Кировоградом унтершарфюрер СС показал ему одну штуку — позднее он взял ее на вооружение. В тот день этот молодой унтершарфюрер и какой-то унтер-офицер просто-напросто от скуки насмерть зарезали преступника — его уже как раз вешали. Они отделались не слишком суровым наказанием, зато все повеселились.

Крёнер взял на вооружение не сам поступок, а прием.

Метод был прост. Нужно взять тонкий нож, а еще знать, как обойти ребра и попасть точно в сердце. Попробовав несколько раз, он мастерски его освоил.

Преимущество заключается в том, что не надо дотрагиваться до жертвы и смотреть ей в глаза. Нападать надо сзади. В первую очередь он думал прибегнуть к методу при встрече с Арно фон дер Лейеном. Быстро и просто — можно застать его врасплох. Арно фон дер Лейен даже среагировать не успеет, а в случае с ним это самое главное, думал Крёнер. Судя по тому, как развивались события, метод можно распространить и на кого-то еще. Теперь ему есть чем заняться.

Он как минимум уберет Петру с дороги.

Крёнер сунул в карман нож для бумаг — торчала только рукоятка из оленьей ноги. Все готово. Две женщины не доставят ему хлопот.

У сына Крёнера есть товарищ — у его отца дом побольше. Хоть дом сам по себе выглядел внушительно, у его сына вызывала восхищение именно стеклянная дверь. «Можно видеть, кто идет, папа. Почему у нас такой нет?» Со временем все мелкие глупые прихоти уйдут. По опыту Крёнера, всегда появляются другие потребности. Про дверь он и думать забыл. В данный момент он сильно об этом пожалел. Именно стекло уберегло бы его от потрясения, которое он испытал, когда наконец распахнул массивную дубовую дверь.

Улыбка его застыла. Вместо хрупкой медсестры и ее незнакомой подруги перед ним стоял Герхарт Пойкерт — ссутулившийся, с виноватым видом.

Последний человек, кого Крёнер вообще ожидал здесь увидеть.

— Герхарт! — воскликнул он, быстро втаскивая его в прихожую, где оба чуть не упали на ковровую дорожку. — Что ты тут вообще делаешь?

Не дожидаясь ответа, Крёнер повел молчаливого, вялого, покорного Герхарта наверх и усадил перед своим письменным столом, чтобы его не было видно с улицы.

От такого нестандартного поворота событий у Крёнера возникли дурные предчувствия. Чтобы Герхарт Пойкерт отходил от сопровождающих больше чем на несколько метров — раньше такого ни разу не было. Вероятнее всего, Петра Вагнер отправила его в дом в качестве посыльного. Но почему он не у Петера Штиха? Где Штих?

Сидевший перед ним человек побелел как простыня — только губы посинели. Крёнер взял его за руки — холодные и трясущиеся.

— Что случилось, дружок? — мягко спросил он, наклоняясь к Герхарту поближе. — Как ты здесь оказался?

«Он следит за всем, что мы говорим и делаем», — внушал им раз за разом Ланкау. Крёнер в этом сомневался.

— Ты сюда с Петрой пришел?

Услышав это имя, Герхарт сжал губы, медленно поднял глаза и заморгал. На мгновение они подернулись слезами. Когда закапали слезы, Герхарт посмотрел ему в глаза. Потом рот расслабился. Задрожали сухие губы. «Петра!» — произнес он; нижняя челюсть отвисла.

— Боже мой!

Крёнер встал с корточек и сделал шаг назад:

— Петра, да. Ее имя ты знаешь. Зачем она с тобой сюда пришла? Что случилось? Где Петер Штих?

Крёнер ни на секунду не сводил глаз с качающейся головы Герхарта, — казалось, она вот-вот взорвется. Хватаясь за телефонную трубку, он обратил внимание, как побелели костяшки пальцев Герхарта Пойкерта. Его тело стало еле заметно раскачиваться.

— Герхарт! Сиди тихо, пока я не скажу!

Он стал набирать номер Штиха. Подержав трубку, он тихо выругался.

— Ну же, Штих, старый ты пердун, возьми трубку! — прошептал он.

Затем положил трубку и снова набрал номер. Снова никто не ответил.

— Он не возьмет трубку, — произнес тихий и неразборчивый голос.

Крёнер резко развернулся лицом к Герхарту, как волчок, и не успел заглянуть ему в глаза — его ударили костяшки пальцев Герхарта.

Взгляд был абсолютно спокойный.

Не успел Крёнер упасть на пол, Герхарт Пойкерт ударил его еще раз. Крёнер был крупным человеком, крупнее Герхарта, и рухнул он тяжело.

Он не оцепенел, но очень удивился.

— Что за черт! — вот и все что он смог произнести, пока в нем не заговорили инстинкты.

Когда Крёнер бросился на противника, Герхарт спокойно развел руки в стороны, как будто приглашал возлюбленную на танец. Крёнер сжал тело сумасшедшего в медвежьих объятиях и обвил руками спину противника, как будто хотел его расплющить. Крёнер и раньше применял такой захват. Как правило, меньше чем через пару минут противник ослабевал и падал замертво.

Через некоторое время Крёнер уже не слышал дыхания Герхарта — ослабив хватку, он отступил на шаг, ожидая, что тело рухнет.

Но этого не случилось. Герхарт смотрел Крёнеру в глаза пустым взглядом. Затем опустил руки и спокойно сделал глубокий вдох. Ни капли усталости.

— Зомби! Вот кого ты мне напоминаешь. Зомби! Можно подумать, ты зомби, — произнес Крёнер, делая еще шаг назад, и потянулся правой рукой к карману за ножом.

Герхарт тихо заворчал. Все такой же безучастный, как статуя, он механически-спокойно, подобно зомби, взялся за пряжку и вытащил ремень.

— Предупреждаю тебя, Герхарт! Ты знаешь, о чем я! — Снова сделав шаг назад, Крёнер оглядел Герхарта.

Тот казался уязвимым.

— Брось ремень! — Крёнер аккуратно выставил перед собой нож.

Крёнеру были прекрасно знакомы мгновения, предшествовавшие столкновению. Им свойственны спокойные движения. Всего одно резкое движение, и реакция противника будет непредсказуемой. Крёнер не сделал ни единого опрометчивого или резкого выпада. Невозмутимый и почти безучастный Герхарт смотрел на нож, острие которого на него направили. Он даже не пошевелился, — казалось, он упал духом и решил, что удар неминуем. За долю секунды Крёнер осознал, как далеко это предположение от правды.