– Я не смог, – говорит Лиам, игнорируя мои слова. – Когда ты прыгнула, я подумал, что тоже смогу. Но как бы сильно я ни хотел прыгнуть, так и не смог. Я был в этой воде, скованный, и я не мог пошевелиться, я…

Обхватив лицо Лиама ладонями, я поворачиваю его к себе. Чувствую, он весь дрожит. Его охватывает паника.

– Я знаю. Все хорошо. Ты здесь. Ты здесь, – как заведенная, повторяю я, словно пытаясь убедить себя, убедить его.

Мы постоянно лгали, и я уже не понимаю, где правда, где ложь, где воспоминания, а где мечты.

– Ты здесь…

Ноги у меня подкашиваются. Лиам пытается удержать меня, но в итоге мы оба падаем на траву, как в лучшие наши деньки, крепко обнявшись. И скорее наступит конец света, нежели мы отпустим друг друга.

– Зачем ты это сделал? Так нельзя! – шепчу я, утыкаясь ему в щеку. – А если бы что-то пошло не так? Если бы я не нашла тебя в темнице?

– Обычно я так не поступаю, – отвечает Лиам. По голосу понимаю, что он улыбается. – Пекусь только о себе. Но в какой-то миг я сказал себе: «Салливан, этой девушке ты можешь доверить собственную жизнь. Что бы ни случилось, она не предаст».

– И когда ты это понял?

Мыслями я в деревне, в домике Лиама, в его постели.

– Одной особенной ночью.

– Какой из?

– В нашу первую ночь.

«Она у нас была одна», – с сожалением думаю я. Но тут Лиам говорит:

– В самую-самую первую ночь, когда я думал, что нам обоим крышка, но ты своим храпом отпугнула лесного льва.

– Да не храпела я, ты все выдумал!

– Вовсе нет.

– Значит, тебе приснилось!

– Откуда ты знаешь, что мне снятся сны. – Лиам смеется. Смеется, будто есть повод для смеха.

Как же хочется ему врезать! Но вместо этого я целую его, вкладывая в поцелуй всю ярость и всю любовь, которые переполняют меня, одно чувство подогревает другое. И в этот миг я использую силу, данную мне Лиаскай, заставляя Алис, Натаниеля, Вики, весь мир исчезнуть. Мы с Лиамом погружаемся в темно-синюю бархатную ночь. Беззвездная темнота, ни лучика света. Нет боли, горя, горения. Только поцелуй глубокой ночи. Одно мгновение на то, чтобы забрать этот поцелуй с собой, запомнить его на всю жизнь. Воспоминание, такое сильное, что можно сбежать в него за утешением и защитой.

Оно нам еще пригодится.

– Тебе пора, – тихо замечает Лиам.

Мгновение минуло. Лиам касается ожога на моем лбу, который оставила тиара Стелларис. Он больше не смеется: от смеха осталось лишь воспоминание.

– Я так хотел успеть… Мне жаль.

– Может…

Просто не могу с этим смириться!

– Время еще есть, я могу остаться. Натаниель спасет Вики, а мы…

Лиам прижимает палец к моим губам.

– Нет, сердце мое. Лиаскай снова зовет тебя, я слышу. Лиаскай нравится твоя сила, и она уничтожит ее. Я не позволю, чтобы она заполучила тебя и разрушила все тобой созданное. Ты должна уйти, пока еще не поздно.

Лиам прав. Я чувствую волю Лиаскай, которая пытается опутать своими сетями мою, мягко и безобидно. Но это ловушка. Я должна уйти. Ради мамы и Вики. Ради всех девушек, на которых больше никогда не падет этот жестокий выбор. Ради себя самой.

Но есть решение, которое касается только меня…

– Уходи. Ради меня, уходи, – шепчет Лиам.

И тут я почувствовала какой-то импульс. В голове полный кавардак, мне срочно нужно сосредоточиться!

– Я уйду, но…

Всего три слова, и Лиам напрягся.

– Нет! Нет, не делай этого! – Схватив меня за плечи, он отталкивает меня от себя. – Майлин, я прошу тебя, ради тебя самой, не надо.

Обвив руками его шею, прижимаюсь ближе.

– Это просто история.

Но в душе теплится надежда, что мы еще встретимся. В другой жизни, в другом мире, в свете миллиона других звезд.

Это только мое решение.

– Я уйду, но тебя не покину, – говорю я. – Уходя, я возьму твое сердце с собой.

– Майлин. – Лиам зажмурил глаза, его слезы смешиваются с моими. – Ты не понимаешь…

– Чтобы тебе было не холодно, я оставлю тебе свое сердце. Пусть оно согреет твою грудь. Мое сердце будет биться ради тебя. Чувствовать ради тебя. И когда появится человек, достойный твоей любви, мое сердце будет любить его ради тебя, любить что есть силы. Так же сильно, как сейчас оно любит тебя.

Я целую Лиама. На мгновение он замирает, будто я делаю что-то очень дурное. Но затем отвечает на поцелуй.

– Быть может, этим человеком буду я, – шепчу ему в губы.

– Этим человеком всегда будешь только ты, – отвечает он.

Все, что происходило дальше, было как во сне. Цепляюсь за чувство: я подарила свое сердце, а в груди у меня бьется чужое. Мне надо привыкнуть к этому чувству. Я здесь сейчас и буду всегда. Словно в трансе иду к Натаниелю и Вики. Алис обнимает меня так крепко, что мне не хватает воздуха. Лиам проводит пальцем по моему носу, улыбаясь так потерянно, что я уже готова сорваться и приказать звездам на небесах замереть.

Но Лиам подталкивает меня к Натаниелю. Я прижимаюсь к Вики, и последнее, что я слышу, – это «Спасибо». Но Лиам обращается не ко мне.

Звезды Кассиопеи сияют на небесах словно сапфиры.

Я – песок. Растворяюсь, песчинка за песчинкой. Я почти исчезаю, мое тело между Здесь и Там, а душа открыта и беззащитна, но неожиданно всплывает образ: Лиам у костра играет на гитаре мелодию, которая задевает что-то в моей душе.

Воспоминание…

Может, слова песни всплыли в моей памяти, потому что я о ней совсем не думала. Песня вдруг зазвучала в моей голове, да так отчетливо, что я могу напеть каждое слово. В детстве, когда мой мир был светел и прекрасен, я часто слышала эту песню. Тогда… В Завременье. В другой жизни, которая совсем не для меня.

Это «Металлика».

Nothing else matters [4].

Nothing. Else. Matters.