Расчет оказался почти верным: Алекс уснул мгновенно, но проспал всего десять минут – количество яда было слишком маленьким для серьезных повреждений. Однако размеры капсулы не позволяли вместить достаточное количество живой воды для лечения сильного отравления. Розалин нашла решение: она добавила в смесь снотворное. Таким образом живая вода и яд обеспечивали быстрое засыпание, а снотворное продлевало эффект.

Миниатюрный револьвер непривычно лежал в руке. Лишь бы не промахнуться! Ладони вспотели. Но Алекс смотрел на нее и ждал. Розалин выдохнула еще раз и нажала на спусковой крючок.

Грянул выстрел. Он получился очень громким. Не верилось, что такая маленькая вещица способна на столь мощные звуки.

Алекс пошатнулся и упал на одеяло.

К нему тут же бросилась Лиз. Розалин тоже подобрала юбку и, подбежав к жениху, опустилась рядом на колени. Несколько минут они следили за его дыханием и пульсом – все было в норме.

Розалин попыталась отыскать след от пули. Конечно, это была не совсем пуля, а капсула с тонкой иглой, которыми обеспечил их мистер Пайнс. От иглы на груди Алекса под рубашкой осталась лишь красная точка, похожая на укус насекомого. Розалин провела по ней рукой, а потом скорее закутала Алекса в одеяло, и за дело взялись Джон и Дерек.

По подсчетам Розалин Алекс должен был проспать около трех часов.

***

Алекс проснулся к вечеру. Розалин сделала вид, что только сию минуту вошла в комнату, а вовсе не сидела в кресле возле его постели, на что он только ухмыльнулся. Самочувствие у него было отличное, и испытания были признаны удачными.

По этому поводу Лиз приготовила праздничный ужин. Розалин помогала, но мысли ее занимало совсем другое. Когда все расселись за столом и выпили немного вина, она, волнуясь, поднялась на ноги и сказала:

– Итак, теперь в нашей команде есть «Ледисмит». И пока я работала над ней, я много думала о том, как можно ее применить.

Она бросила взгляд на Алекса в поисках поддержки.

– Мы пытались уничтожить Корнштейна. Мы все его ненавидим, и он заслуживает смерти. Но Лиз была права: убийство – это лишь месть, а наша организация создана, чтобы помогать людям. Мы должны в первую очередь думать об этом, а не прикрывать личные мотивы высокой целью. Мы не должны опускаться до уровня Корнштейна. Мы будем поддерживать закон.

Дерек заерзал на месте, но ничего не сказал. Зато сказал Джон:

– Роззи, не глупи, Корнштейн выбрался бы из любой тюрьмы. Закон ничем нам не поможет против него.

– Против него – нет, но он не единственный работорговец в городе.

– Хочешь сказать, что мы просто оставим его в покое? – возмутился он. – После всего, что он сделал?

Розалин видела, как он сжал кулаки.

– Нет, – сказала она. – Мы уничтожим его другим образом. У меня есть предложение.

И она рассказала им свой план.

Члены Экскалибура задумчиво умолкли. Слышно было, как тикают недавно починенные Дереком напольные часы.

Первой высказалась Лиз.

– Это очень жестоко, Линн, – сказала она.

– Нам придется пойти на это, если хотим сдвинуться с мертвой точки! – настаивала Розалин. – Никто не должен пострадать. Но на этот раз нам понадобится твоя помощь.

Лиз кусала губы.

– Но Энтони помог мне…

– Я могу пойти вместо тебя.

– Нет! – подняла голову Лиз. – Я все сделаю.

– Спасибо! – Розалин понимала, как трудно подруге решиться на обман.

– На самом деле, это отличный план! – подал голос Алекс. – Разумный и действенный. Дерек, Джон? Что думаете?

– Принято! – тут же сказал Дерек. – Но понадобится время на подготовку.

Джон колебался чуть дольше, но потом положил ладони на стол и медленно произнес:

– План довольно сложный, но я согласен… Хотя в конце я все же застрелил бы его!

Розалин грустно покачала головой.

– Ты ведь уже отомстил, Джон, – сказала она. – Смерть Корнштейна ничего не изменит.

В библиотеке Джон дрался с Джейкобом, телохранителем Корнштейна, тем самым, который устроил пожар в его доме. Оба они остались без оружия и сцепились врукопашную. А когда Джейкоб достал нож… С этим ножом в груди Джон его и оставил.

– Даже если Корнштейн останется в живых, его положению не позавидуешь, – заметил Алекс.

Джон едва заметно кивнул.

– Тогда завтра приступим к подготовке! – подвела итог Розалин.

***

Поезд набирал ход, оставляя позади скромную платформу Андовера – бетонную плиту, продуваемую всеми ветрами. Следующей станцией был Суинчестер.

Энтони рассеяно смотрел в окно. Уже четвертый день он ехал домой, и все это время думал о двух людях: о своем отце и о Лиз.

Оставив в дураках Винса и Райли, он вернулся к учебе. Наверное, просто боялся, что при встрече отец может раскусить его и догадаться, кто помог пленнице сбежать. А по телефону Энтони соврал очень убедительно.

Но в конце февраля позвонила мама и рассказала, что на отца совершено покушение. Граф Корнштейн запретил газетам об этом писать, но слухи разнеслись со скоростью пули. Подробности она узнала от его охраны.

Энтони хотел поехать домой, но момент был неподходящий: их отправили на практику в счетную палату. И вот несколько дней назад ему позвонил отец и сам попросил приехать.

– Зачем? – удивился тогда Энтони.

Никогда еще отец не срывал его с учебы посреди семестра.

– Так надо, Тони, – ответил он. – По завещанию все отойдет тебе, хочу, чтобы ты был в курсе дел.

По спине пробежал холодок. Он, наверное, ослышался.

– Что? По какому еще завещанию? – переспросил Энтони. – О чем ты, папа?

– Приедешь, и поговорим, – отрезал граф Корнштейн и повесил трубку.

Слова отца не выходили из головы до сих пор.

Энтони посмотрел на пустое сидение напротив – он выкупил целое купе, чтобы ехать одному – и вспомнил Лиз.

Она не любила, когда ее называли Элизабет и по фамилии – Коулман. А вдруг когда-нибудь и он станет стыдиться своей фамилии?

Чувствуется вокруг что-то такое… С того дня, когда Винс и Райли гнались за Лиз, для Энтони все изменилось. То, что раньше казалось само собой разумеющимся, вдруг в одночасье перестало им быть.

Энтони не мог облечь свою тревогу в слова. Но после телефонного разговора с отцом, он понял: граф Корнштейн зашел слишком далеко.

Дверь купе отъехала в сторону, и на пороге возникла, та, о ком он только что размышлял, собственной персоной.

Энтони изумленно уставился на Лиз.

– Здравствуй! – Она улыбнулась ему и, не дожидаясь приглашения, уселась напротив.

– Что ты здесь делаешь? – удивился он. – И разве я не говорил тебе не попадаться мне на глаза?

Уголки губ Лиз опустились, а большие голубые глаза