Алексе, видела перед собой безликие тени, а теперь перед ней был живой человек.

Перед глазами пронеслась каждая выпущенная ею пуля: Фредерик, полицейский в доме Уоррена, Кайл… Она никогда не сомневалась! Почему с лежащим на полу Корнштейном иначе? Может, заставить его подняться?

В алом зале она стояла на коленях, но это не помешало ему равнодушно бросить: «Продолжай, Патрик!» Разве она не хочет ему отомстить? Но тихий голос Лиз сказал: «Не важно, кто он, важно, кто ты!» Разве она такая же, как он?

Розалин внезапно поняла, что не может заставить себя выстрелить. Она не может забрать его жизнь!

Почуяв слабину, Корнштейн заговорил:

– Давай решим наши разногласия миром, девочка. Опусти пистолет!

– Заткнись!

Где-то у входа послышался выстрел. Продолжая держать врага на прицеле, Розалин сделала шаг к книжному шкафу у себя за спиной, а потом выглянула из-за него. Никого не видно. Ни Джона, ни его противника.

Корнштейн слабо трепыхался на полу, видимо, не в силах подняться после жесткого приземления. Его солдаты будут здесь в любую минуту, нужно убить его. Розалин сглотнула.

Всего один выстрел – и все будет кончено. Она уже делала это прежде. Всего один выстрел в жалкого дергающегося на полу таракана. Розалин снова сглотнула. Во рту было сухо.

И тут граф резко дернулся и вскочил на ноги. Розалин спустила курок, но в ту же секунду поняла, что промахнулась.

Корнштейн бросился бежать в дальний конец зала. С бешено колотящимся сердцем она помчалась за ним.

– Стой, Роззи! – раздался позади голос Джона.

Нет! Она догонит его! Она все исправит!

Из дальней двери навстречу Корнштейну в библиотеку ворвались солдаты в зеленой форме.

Розалин резко затормозила и завернула за ближайший шкаф.

Рядом откуда ни возьмись возник Джон. Вид у него был не важнецкий: под глазом расплылся сине-фиолетовый кровоподтек, правую руку он придерживал левой.

– Скорее! Надо уходить! – прошипел он.

– Но ведь… – пробормотала Розалин, глядя на пистолет в своей руке.

На нее лавиной обрушилось понимание: это все, больше она уже ничего не может здесь сделать.

Она провалила операцию!

В животе скрутился тугой узел. К горлу подступила тошнота, а на глаза навернулись слезы.

– Роззи! Ты что? – обеспокоился Джон. – Ранена?

Она лишь помотала головой.

– Уходим скорее!

Голоса и топот солдат слышались все ближе. Но Розалин не могла сдвинуться с места. Как же так? Почему она не смогла?

Джон схватил ее за плечо и потянул за собой. Они добежали до книжного шкафа, с помощью которого проникли в библиотеку. Розалин ничего не видела за мутной пеленой.

Джон втолкнул ее в потайную комнатку, потом влез следом и вернул книги на место.

Розалин кусала губы, стараясь сдержать слезы.

Они прошли по сырому и темному коридору и выбрались с другой стороны прямо в каморку мадам Люсинды.

– Ну наконец-то! – заметила хозяйка, сидя на высоком стуле в своем нелепом наряде и парике. – Живо идите, пока никого нет!

Она откинула перед ними шторку, а Джон и Розалин быстрым шагом миновали уютный холл с мягкими креслами и оказались на Путаной улице.

Дневной свет ослепил Розалин. Она шла за Джоном, не воспринимая мир вокруг. Только когда за ними захлопнулась дверь их дома, она решилась поднять голову.

И тут же увидела Алекса. Они с Дереком, Эсми и Лиз ждали в прихожей. Встретившись с ней взглядом, Алекс сразу встревожился.

– Что случилось, Линн?

Но вместо ответа она опустилась на пол и разрыдалась. Ей было наплевать, что пальто тут же облепила грязь, что на нее все смотрят, она с удивлением поняла, что все еще сжимает в руке пистолет.

Ее окружили голоса, и обняли руки Алекса. Он прижимал ее к себе и приговаривал:

– Тише, тише, Линн…

Некоторое время она не могла выдавить ничего, кроме горестных всхлипов. А потом заставила себя сказать:

– Я не смогла, Алекс… Я не смогла выстрелить…

– У тебя патроны кончились? – не понял он.

– Он лежал на полу… он смотрел на меня… И я просто не смогла…

Голова кружилась, а в груди зияла пустота. Она упустила убийцу мистера Уилсона! Она всех подвела.

Алекс помог ей встать. В его теплых, таких родных руках Розалин вдруг пришло в голову, что это конец. Она больше не сможет убивать. Она не сможет возглавлять Экскалибур. Она хочет нормальную жизнь. Горячий кофе и теплые объятия. Она хочет навсегда избавиться от едкого запаха пороха на своих руках. Ее тошнит от него!

Из горла вырвались новые рыдания.

– Алекс, я больше не могу! Я не могу так жить!

Не переставая обнимать ее, он мягко двинулся в гостиную.

– Тише, Линн, все будет хорошо.

Оказавшись на диване с чашкой чая, Розалин немного успокоилась и решилась снова взглянуть на Алекса, сидящего рядом.

К ее удивлению на его лице не было презрения или злости от того, что она упустила Корнштейна и разрушила план мести, ради которого они все так рисковали. Вместо этого лицо Алекса отражало сильное беспокойство.

– Ты не ранена? – спросил он.

Розалин покачала головой и отхлебнула чай. В комнату вошла Лиз.

– С Джоном все будет в порядке, пара синяков и сломана рука, – сказала она, а затем села напротив и заглянула в опухшее лицо Розалин. – А ты как себя чувствуешь?

– Ужасно.

Она снова глотнула чая.

– Линн, никакой Корнштейн не стоит твоих слез! – мягко сказал Алекс.

Глубоко вздохнув, Розалин собрала последние силы, чтобы все объяснить.

– Не стоит? Но ведь я вас всех подвела! – сказала она.

– Все совершают ошибки, – успокоительно произнес Алекс. – Мы не убьем тебя за это.

– Со мной никогда прежде такого не случалось, – говорила она. – Что-то сломалось во мне! Я знала, кто он и за что в ответе, но не смогла заставить себя спустить курок…

Лиз погладила ее по руке.

– Глупо жалеть, что оставила человеку жизнь. Может быть, твою руку отвел сам Бог.

Александр фыркнул.

– Если бы на свете был Бог, то он не позволил бы существовать людям, подобным Корнштейну.

– Иногда можно увидеть свет только во тьме, – возразила Лиз.

Розалин раздраженно вскочила на ноги.

– Оставьте религию в покое! – воскликнула она. – Вы не понимаете: все гораздо хуже! Да, Корнштейн – это моя ошибка, неудача, слабость! Назовите как хотите! Но настоящий ужас в том, что… Я больше не могу!

Она бессильно опустилась на диван и закрыла лицо руками.

– Я не могу больше бороться. Не могу быть главой Экскалибура. Все это было напрасно! Я хочу нормальную жизнь! Я не хочу никого убивать!

Слезы потекли с новой силой, но Розалин