Weird Tales, а Гарри Бейтс отдавал предпочтение динамичным историям (сцена погони все же очень нетипична для Лавкрафта). А если Говард рассчитывал на Strange Tales, то почему не отправил повесть в этот или какой-либо другой журнал? Именно этот вопрос и привел Мюррея к выводу: Лавкрафт так разочаровался в своем произведении, что даже не рассматривал возможность профессиональной публикации. Его теорию нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть – если только не всплывет какое-нибудь утверждение Лавкрафта из писем по этому поводу, что маловероятно.

Тем временем к этой повести вдруг начал проявлять безумный интерес Август Дерлет – точнее, к возможности ее продажи на рынке палп-литературы. Узнав, что Лавкрафт недоволен собственной работой, Дерлет предложил напечатать повесть за него62, таким образом побудив Говарда заняться машинописным текстом, который был готов примерно к середине января 1932 года63. Дерлет прочитал и, судя по всему, высоко оценил «Тень над Инсмутом», поскольку уже в конце января попросил своего нового протеже, художника Фрэнка Утпателя, нарисовать несколько иллюстраций, хотя произведение еще никуда не отправлялось и не получало «добро» на публикацию64. При этом Дерлет предложил внести кое-какие изменения, отметив, в частности, что в начале истории не было никаких указаний на «испорченное» происхождение рассказчика (его мнение разделял Кларк Эштон Смит65) – он считал, что необходимо добавить немного деталей, намекающих на такой поворот. Правда, Лавкрафту «так надоела бесконечная переделка повести, что он годами к ней не возращался»66. Тогда Дерлет сказал, что сам внесет исправления!67 Лавкрафт, естественно, отверг его предложение, но разрешил Дерлету оставить у себя одну из двух сохранившихся копирок.

Между тем Райт обратился к Лавкрафту с просьбой прислать новую работу (возможно, он услышал о «Тени над Инсмутом» от коллег Говарда), на что тот в середине февраля 1932 года отозвался необычайно язвительным письмом:

«Прошу прощения, но у меня нет ничего, что могло бы вам подойти. В последнее время я привожу в своих работах множество географических подробностей, отчего объем произведений растет и не соответствует привычным редакторским вкусам – в новой повести „Тень над Инсмутом“ на три печатных страницы больше по сравнению с „Шепчущим во тьме“, к тому же, согласно общепринятым журнальным стандартам, ее, без сомнения, назовут „невыносимо медлительной“, „не подходящей для деления на части“ и так далее в том же духе»68.

Лавкрафт нарочно привел те самые замечания, с которыми Райт отверг «Хребты безумия».

Если Говард отказывался посылать «Тень над Инсмутом» в Weird Tales, то Дерлет, напротив, медлить не желал. В начале 1933 года, не спросив разрешения у Лавкрафта, он послал Райту копию повести и получил ожидаемый вердикт:

«Я прочитал новую работу Лавкрафта, „ТЕНЬ НАД ИНСМУТОМ“, и, должен признаться, она показалась мне увлекательной. Однако что с ней делать, ума не приложу. Такое произведение сложно разбить на две части, а для одного номера оно слишком длинное.

Я буду иметь эту повесть в виду и, если в ближайшее время придумаю, как с ней обойтись, обязательно напишу Лавкрафту и попрошу выслать мне рукопись»69.

Лавкрафт, вероятно, узнал о проделках Дерлета, так как в 1934 году упоминал, что Райт не захотел печатать повесть70. Стоит отметить, что после того, как Лавкрафту отказали в публикации «Хребтов безумия», он целых пять с половиной лет лично не отправлял Райту своих работ, за одним единственным исключением.

Осенью 1923 года Лавкрафт написал рассказ «Крысы в стенах», а вскоре после этого обсуждал с Лонгом проблему, возникшую из-за использования кельтских слов (взятых прямо из «Пожирателя грехов» Фионы Маклауд) в конце рассказа: «Единственный недостаток заключается в том, что фраза гэльская, а не валлийская, как должно быть на юге Англии. Правда, как и в случае с антропологией, мелочи не так уж важны. Разницу все равно никто не заметит»71.

Лавкрафт ошибся здесь дважды. Во-первых, современные историки и антропологи сомневаются, что гаэлы первыми поселились в Британии, а затем, под натиском валлийцев, ушли на север, а во-вторых, кое-кто все же заметил разницу. Когда в 1930 году «Крыс в стенах» напечатали в июньском номере Weird Tales, Фарнсуорт Райт получил письмо от молодого писателя, который спрашивал, придерживается ли Лавкрафт альтернативной теории о процессе заселения Британии. Райт решил, что письмо заинтересует Лавкрафта, и передал ему это послание. Вот так Лавкрафт и познакомился с Робертом Ирвином Говардом.

Роберт И. Говард (1906–1936) – писатель, о котором нелегко высказать объективное мнение. Как и в случае с Лавкрафтом, его творчество привлекает множество страстных поклонников, которые добиваются придания серьезного литературного статуса некоторым его работам и при этом страшно обижаются на тех, кто не признает заслуг автора. Лично я считаю, что у Говарда есть несколько великолепных рассказов (правда, с лучшими из произведений Лавкрафта они все-таки не сравнятся), однако в основном его творчество можно отнести к уровню чуть выше бульварных романов.

Биография Говарда во многом даже интереснее его работ. Родился он в небольшом городке Пистер, штат Техас, примерно в двадцати милях к западу от Форт-Уэрта, и почти всю свою недолгую жизнь провел в Кросс-Плейнс. Среди предков Говарда были первопоселенцы из этого региона «звездчатых дубов», что в центральной части Техаса, а его отец, доктор А. М. Говард, был одним из первых местных врачей. Отсутствие формального образования сказалось на Говарде еще сильнее, чем на Лавкрафте (он лишь недолго проучился в колледже Говарда Пейна в Браунвуде на бухгалтерских курсах), потому что в его городке не было библиотек, в связи с чем знания он получал очень неравномерно и придерживался категорических мнений по сферам деятельности, в которых плохо разбирался.

В подростковом возрасте Говард был замкнутым и проводил время за чтением, из-за чего над ним издевались сверстники. Чтобы дать им отпор, он активно взялся за бодибилдинг, так что, уже будучи взрослым, выглядел довольно угрожающе при весе в 90 килограммов и росте около 180 сантиметров. Сочинять Говард начал рано и, не считая кое-каких временных подработок, всю жизнь занимался писательством. Он любил приключения, фэнтези и ужасы и был страстным поклонником Джека Лондона, а благодаря таланту в июле 1925 года попал на страницы Weird Tales с рассказом «Копье и клык». Хотя в дальнейшем Говард публиковался во многих других журналах, включая Cowboy Stories и Argosy, самые примечательные его работы выходили в Weird Tales.

Среди его творений есть и вестерны, и рассказы о спорте, и истории в духе Востока, и «странная» проза. Многие работы Говарда складываются в циклы, объединенные одними и теми же героями,