— Кофе, — широко улыбнулся Бородин, — крепкий и сладкий. Ятак давно мечтал об этом.

— Мечтали о чашке кофе? — засмеялась Евгения Михайловна. —Что же вам мешало?

— Как вы не понимаете, я мечтал выпить кофейку с вами, накухне, у вас дома, или у меня, не важно. Мне это снилось в последнее время, какмы с вами сидим вдвоем, разговариваем, о чем, не имеет значения. Я на вассмотрю, слышу ваш голос, и все, ничего больше не нужно. Честно говоря, дажекофе не нужно, — он произнес свой короткий монолог очень быстро и тихо, наодном дыхании, и замолчал, спрятал глаза под тяжелыми сонными веками.

— Знаете, какая я зануда? — Евгения Михайловна покачалаголовой. — Со мной скучно пить кофе. И не пить тоже скучно. Я или молчу, илиговорю много, тускло, наукообразно. Кроме моих больных подростков, мне ужедавно ничего не интересно, и сын считает, что от моего занудства они становятсяеще более сумасшедшими, я…

Зазвонил мобильный, и они оба вздрогнули. Евгения Михайловназащелкала зажигалкой, пытаясь прикурить.

— Привет, Варюша, — сказал в трубку Илья Никитич, — все безтолку, как я и думал? Ты шутишь или серьезно? Что, прямо так и сидит? И тысовершенно уверена? Погоди, а ты сама где находишься? Зачем? Ни в коем случае!Так, быстренько адрес скажи мне. Нет, я запомню. Я сейчас свяжусь с районнымотделением, его проверят. Давай-ка, девочка, уезжай оттуда. Нет, погоди, какпрошел разговор? Что же ты сразу не сказала?! С этого надо было начинать. Все,я перезвоню тебе позже.

Он тут же вышел в прихожую, к телефону передал, чтобы изближайшего отделения в районе Миусской площади срочно отправили наряд, назваладрес. Евгения Михайловна поняла по его голосу, что произошло нечто серьезное,и окончательно убедилась в этом, когда услышала приметы человека, которогоследовало задержать.

На кухню он вернулся румяный, со сверкающими глазами.

— Кофе отменяется, — сообщил он, — может, сейчас, наконец,повезет.

* * *

Черный джип ехал по Новослободской совсем недолго, доближайшего поворота, потом оказался на Бутырском валу, на площади Белорусскоговокзала минут десять постоял в пробке, выскочил на Ленинградку, у Соколасвернул с трассы на тихую, совершенно деревенскую улицу.

— Ничего себе! — присвистнула Ира, глядя в окошко. — Это чтоза село посреди столицы?

Вдоль улицы тянулись заборы, деревянные, облезлые, косые, ижелезные, новенькие, прочные, покрытые свежей краской. За заборами виднелисьдомики с печными трубами и с тарелками телеантенн.

— Класс! — покачала головой Света. — А мы сюда зачем?

— По делу, — коротко рявкнул Гулливер.

— Ты же сказал, что мы едем в Лобню, — напомнила Ира, — ты,между прочим, так и не объяснил, почему на машине.

— Ну какая тебе разница? — Гулливер закинул руку, обнял Ируи потянул к себе. — Ты че такая любопытная, а, лапушка? — прошептал он,приблизив губы к ее уху и лизнув мочку.

— Эй, кончай лизаться и лапы убери! — Ира брезгливопоморщилась и передернула плечами.

— Привыкай, привыкай, киска, — сладко проурчал Гулливер.

Джип остановился у глухих железных ворот, за которымивиднелась крыша, украшенная сразу тремя тарелками. Ворота автоматическиразъехались, впустив машину, и тут же сомкнулись.

— Это кто же здесь живет, такой богатенький? — спросилаСвета, оглядывая фасад новенького двухэтажного особняка, похожего на картинкуиз рекламного каталога. На крыльце сидел здоровенный детина в камуфляже, савтоматом на коленях, и курил, глядя на джип. Другой, такой же, распахнулдверцу. Девочки разглядели тупое бычье лицо.

Гулливер выпрыгнул и скомандовала

— Вылезайте обе!

— Нет уж, мы лучше в машине подождем, — нервно оскалиласьИра и вжалась в спинку сиденья.

— Ты чего? — испуганно прошептала ей на ухо Света. Она непонимала, почему Ира не хочет вылезать из машины, это было странно и глупо.Если надо, их все равно вытащат. Света не видела в происходящем ничегоопасного, однако привыкла доверять интуиции сестры. Ира с еенепредсказуемостью, сумасбродством, обладала удивительным чутьем. На вопрос онаничего не ответила, но сильно сжала Светину руку.

— Долго ждать придется, — подал голос Телок, противнохмыкнул и пихнул Свету, — давай, вылезай, приехали.

— Ну, разве что водички попить! — бодро произнесла Ира,легко выпрыгнула из машины. — И пописать заодно. Здесь, наверное, унитазызолотые. Светуль, мы с тобой ведь никогда ни писали в золотые унитазы?

Света выпрыгнула неловко, стукнулась головой об острый крайкрыши, Ира заметила, что лицо ее тут же побледнело, глаза налились слезами.

— Больно? — спросила она шепотом и обняла сестру. — Ничего,сейчас холодненькое приложим, пройдет.

Камуфляж тут же оказался позади, и девочки спинамипочувствовали, как он переместил свой автомат. Их провели в огромную гостиную,обставленную роскошно, но неуютно, в каком-то стеклянно-металлическом стиле. Изстекла были отлиты столы, большой обеденный и маленький журнальный. Вокругобеденного стояли прозрачные стулья. Диван и кресла представляли собойзамысловатые конструкции из легкого светлого металла с шарнирами и былизавалены огромными прозрачными надувными подушками. Одна стена оказаласьполностью стеклянной, за ней темно зеленели широкие пальмовые листья ипоблескивала голубая вода бассейна.

— Ой, батюшки, — покачала головой Света, — это что ж задизайн? На такой диванчик сядешь и не встанешь.

— Конечно, — звонко засмеялась Ира, — задница вспотеет иприлипнет. Так, ребятки, — она обвела взглядом троих сопровождающих, Гулливера,Телка и молчаливого камуфляжа с автоматом, — где у вас здесь сортир? Видите, уСветочки головка бо-бо, надо срочно сделать холодную примочку. Давайте-капо-быстрому, чистую салфетку или полотенце.

Никто не ответил ни слова. Камуфляж взялся за ремень Иринойсумки, попытался снять.

— Эй, ты чего, юноша! — Ира вцепилась в сумку. — Это грабежили шмон?

Сумка Светы уже была в руках Телка.

— Слушайте, мальчики, может, объясните, что за дела? Да недергай, дурак, на, подавись! — Ира вырвала свою сумку у камуфляжа и швырнула напол, ему под ноги. Он побагровел, замахнулся рукой, свободной от автомата, ноне ударил, быстро нагнулся и поднял сумку.

— Нам правда надо в сортир! — голос Светы прозвучал жалко,хрипло, она смотрела только на сестру, стараясь не встречаться глазами состальными.