– Ты знал, что это сделала я, еще до моего прихода сюда?

Серра покачал головой.

– Но у тебя имелись подозрения?

Он кивнул.

– И тогда ты решил, почему бы тебе не получить сразу всё?.. Что ж, вполне типично. Ты не первый. Я уже встречала таких, как ты. Слишком часто и в большом количестве. – К ярости в голосе Петры примешивалось разочарование. – Будь ты хотя бы наполовину тем, кем себя считаешь, я сейчас не стояла бы здесь перед тобой, а была бы мертва. Но такие, как ты… Стоит твоему носу учуять запах сучки, и ты уже не в состоянии совладать с собой. Да, ты как пес или как торчок. Ты знал: это твоя последняя возможность – ведь ты наверняка понял, что я должна умереть, – и потому решил оттянуться напоследок… Или, как говорится, на посошок. Иначе зачем ты остановился в отеле? Ты ведь не собирался ночевать в Лондоне, не так ли?

Молчание Серра было красноречивее любого ответа.

– Секс, – вздохнула Петра. – Он погубил больше мужчин, чем что-либо еще.

Ее не переставало удивлять, как умные превращались в идиотов, а сильные – в слабаков.

– Как ты узнал? – спросила она его.

– Дело не в чем-то одном. Нестыковок было несколько.

– Это каких же?

– Во-первых, я не видел никакой связи. Миркас и какой-то лондонский преступник…

– Миркас сам был преступником. В этом городе. – Увидев, что Серра недоуменно нахмурил брови, она пояснила: – В прошлом году он убил здесь журналиста.

– Миркас не говорил по-английски, – возразил Серра.

– Что?

В его глазах мелькнул торжествующий блеск.

– Он говорил только по-арабски и по-французски.

Петра открыла было рот, чтобы опровергнуть его утверждение, однако задумалась, пытаясь вспомнить, произнес ли при ней Миркас хотя бы слово. Похоже, что нет. Она не помнила, чтобы он открывал рот. Она не слышала от него ни звука. Ни разу.

– Я этого не знала.

– Поэтому, если только сам этот лондонский преступник не говорил бегло по-французски и по- арабски…

– Только это? – огрызнулась Петра. – Или было что-то еще?

– Да. Было кое-что еще. Лагерь LV-двести сорок один.

– И что с ним не так?

– Его не существует.

Вот оно что! Логично. Крошка информации, брошенная ей в качестве наживки. Она уже знала, что за этим последует.

– Я заплатил своим источникам, снабжающим меня информацией. Мол, не делал ли кто запросов о новом лагере под названием LV-двести сорок один в Ливии. И что же? Кто-то настойчиво им интересовался – правда, неизвестно, кто именно.

– Это мог быть кто-то другой, а не я.

– Возможно. Но я в это не верил.

– Почему нет?

Серра пожал плечами:

– Интуиция.

– Интуиция – это дар. Зря ты не пользовался им чаще… Что еще?

– Твое решение не выходить из игры.

– И что с ним не так?

– В нем нет смысла. По крайней мере, для такой, как ты. Это показалось мне подозрительным, как только ты приняла роль «контролера».

– Тогда зачем ты мне ее предлагал? Лишь в качестве проверки?

– Нет. На этом настоял Камаль Ибрагим Карим. Ведь это его деньги. Он с самого начала настаивал на твоей кандидатуре. Как только я сообщил ему, что вошел в контакт с тобой, он вбил себе в голову, что ты должна работать на него, чего бы это ему ни стоило.

– Почему?

– Из-за твоей репутации.

– Похоже, ты в это не слишком веришь.

– Лично мне его поведение напоминает юношескую влюбленность.

– А Халил? Что думает он?

– Деньги платит Карим.

– Знаю. Но все-таки как насчет Халила?

По лицу Серра расплылась усталая улыбка.

– Так вот в чем, значит, все дело! Не так ли? – Петра промолчала. – Вот почему ты согласилась на роль «контролера»! Такая женщина, как ты – великая Петра Рейтер, – согласилась на роль «контролера», потому что в конце тебе было обещано свидание? Нет. За этим явно кроется что-то еще. Какие цели ты – террористка, а теперь высокооплачиваемая наемная убийца – могла преследовать, соглашаясь на его предложение?

– Если ты так считаешь, почему не предупредил Халила? Или Карима? Зачем рисковать, впутывая меня в это дело?

– Во-первых, потому, что никакого риска нет. Захват будет осуществлен. Ты не можешь ему помешать. Во-вторых, потому, что у меня нет никакого личного интереса. Клиенты приходят и уходят; мне все равно, кто они такие, лишь бы платили.

– Не верю.

– Мне все равно, веришь ты или нет.

Серра кашлянул; каждое сокращение мышц горла отражалось на его лице гримасой боли. В глазах стояли слезы. Прежде чем заговорить, он осторожно сглотнул слюну.

– Теперь мне ясно, что тебя с самого начала интересовал Халил, а не деньги, которые он предлагал тебе. Подозреваю, тебе кто-то хорошо платит за то, чтобы его уничтожить… Гилер же был лишь жертвенной пешкой. Пусть ценой в миллион долларов, но все-таки пешкой. Сколько тебе обещано за Халила? Два миллиона «зелени»? Пять? Десять? Похоже, американское правительство намекнуло, что готово раскошелиться ради Халила на пять «лимонов»…

– Как ты сам сказал, клиенты приходят и уходят; мне все равно, кто они, лишь бы платили. – Петра взяла с кровати пружинный нож. – И если у тебя, как ты утверждаешь, в этом деле нет личного интереса, что мешает тебе сказать, где мне искать Халила?

На лице Серра возникла кислая улыбка.

– Я так и думал.

– Где он?

– Я не знаю.

– Рано или поздно ты мне скажешь.

– Я скажу тебе одну вещь, но только не то, где ты найдешь Халила. Или как он выглядит. Или кто знаком с ним. Или что-то еще о нем самом. И хочешь знать почему?

– И почему же?

– Потому что Халил не существует. Его нет. Он – как бы это поточнее выразиться – удобная вывеска. Призрак. Бесплотная легенда.

* * *

Будь Петра кем-то еще – кем угодно, – наверняка с презрением отмахнулась бы от его слов. Но она была той, кем была. Петра пристально посмотрела на Серра, и он понял: за ее реакцией кроется что-то еще, а не просто скепсис.

– А как тогда «Сыновья Саббаха»? Они тоже призраки?

При упоминании их имени Серра передернулся.

– Кто-кто? – Петре его реакция показалась слишком неубедительной и слишком замедленной.

– «Сыновья Саббаха», Марк. Те, которые намерены захватить рейс BA-двести восемьдесят три. Они тоже призраки?

– Ты на кого работаешь? На немцев?