Так ничего и не обнаружив, она вернулась к Серра.

– Повторяю: где ты хранишь данные?

Серра покачал головой.

Пока что ей удавалось сдерживать гнев, что стоило немалых усилий. Внутри ее все кипело. Она провела кончиком лезвия по правой ноге Серра – от паха до колена.

– В следующий раз я спрошу об этом менее вежливо.

Его лицо сделалось мертвенно-бледным, однако он вновь покачал головой.

Бойд как-то раз сказал ей, что самый главный элемент физического террора – не сам акт причинения боли, а умение убедить жертву, что вам хватит воли выполнить угрозу.

Склонившись над Серра, Петра прошептала ему в ухо:

– Если закричишь, убью.

Проткнув острием кожу и мягкие ткани, она надавила на лезвие, пока его кончик не уперся в коленную кость. Серра взвыл, но поспешил прикусить язык. Тело дернулось, как от удара током. От боли глаза его вылезли из орбит, голова моталась из стороны в сторону, жилы на шее вздулись. Крупные капли пота на лбу постепенно начали стекать вниз. Петра нарочито медленно вытащила нож. Пусть помучается. Хотя еще минуту назад Серра был бледен, как мел, от усилий сдержать крик, теперь лицо его стало багровым; глаза застилали слезы.

Петра же ничего не почувствовала. Ни удовольствия, ни омерзения, лишь привычное отупение. Медленно-медленно, недрогнувшей рукой она поднесла кончик ножа к правому глазу Серра. Стальное острие замерло всего в дюйме от зрачка. Когда Петра заговорила, голос ее звучал нежно и вкрадчиво, словно любовный шепот:

– Так на чем же хранится информация?

Сопротивление Серра было сломлено.

– На диске! – взвыл он. Его голос дрожал; последние потуги изобразить стойкость испустили дух. – Она на диске.

То, с какой готовностью он признался ей, показалось ей подозрительным.

– И где же он?

– У меня его нет.

– Тогда у кого он?

– У Базита.

– Не верю.

– Клянусь, что у него.

Реза Мохаммед, подумала Петра.

– И где он сам?

– Не знаю.

Она приблизила кончик ножа почти к самому глазу.

– Клянусь богом, не знаю! – взвизгнул Серра.

– Мне казалось, это ты организовал «Сыновей Саббаха».

– Связь поддерживалась с каждым по отдельности. В целях конспирации, – испуганно затараторил Серра, – на тот случай, если кого-то поймают, чтобы он не смог выдать остальных. В том числе меня.

– Так я тебе и поверила!

– Это правда. Клянусь тебе. Я лишь занимался организацией подготовки и разработкой графика. Все остальное делали они сами. Я даже не знаю, в какой стране сейчас Базит. Не знаю ни его настоящего имени, ни того, под которым он значится в паспорте.

– Но завтра в двенадцать пятнадцать он будет на борту рейса BA-двести восемьдесят три, летящего в Лос-Анджелес?

– Да.

* * *

Я обхожу Серра, проверяя, насколько крепко связаны его руки. Прошел час. Я просмотрела все файлы на компьютере и допросила его самого, но, если честно, почти ничего не узнала. Теперь мне известен их пароль из четырнадцати букв – LESFILSDUSABAH, – с помощью которого можно активировать или дезактивировать зашифрованный материал на диске. Но поскольку пароль уж слишком явный, что-то подсказывает мне, что даже расшифрованный материал будет полной абракадаброй. Серра обессилел. Голова его безвольно склонилась набок. Я смотрю в окно. Небо за стеклом начинает темнеть.

Мой гнев тоже выдохся. Всего час назад я убила бы Марка Серра в слепой ярости. И моя рука даже не дрогнула бы. Теперь же сделать это гораздо труднее. Но мне все равно придется его убить. У меня нет другого выхода. Я не могу оставить его живым в номере отеля. Он сбежит и поднимет тревогу. Последствия будут непредсказуемы. Я также не могу оставить его людям из Маджента-Хаус, потому что они вытянут из него все, что ему известно, а значит, Александер сможет вмешаться и все погубить. Я же не могу этого допустить.

Горло Серра распухло и покрыто фиолетовыми синяками. Когда он говорит, его речь трудно разобрать.

– Петра, кто ты?

Я кладу нож на кровать, чтобы он его видел, и встаю на ноги.

– Мое имя Стефани Патрик.

– На кого ты работаешь?

– Я уже сказала – на себя.

– Зачем тебе это?

Что за вопрос! Мне больно даже думать о том, каков возможный ответ. Мои родители, Сара, Дэвид, Кит Проктор – вот первые причины, которые приходят мне на ум. Я думаю о той боли, которую причинила Кристоферу, о том, как после трагедии над Атлантикой моя жизнь полетела под откос.

Я смотрю в мутные глаза Серра.

– На том рейсе «Северо-Восточных авиалиний» была почти вся моя семья. Я делаю это ради них и ради архитектора из Юниондейла, штат Нью-Йорк, по имени Мартин Дуглас.

– Кто он?

– Просто пассажир, сидевший в кресле номер сорок девять-си. На котором должна была сидеть я.

Серра в немом изумлении смотрит на меня, будто отказывается поверить, что причина его мучений заключается в такой банальности.

– Так это личное?

– О да! – отвечаю я. – И когда я увижу Резу Мохаммеда, то заберу у него диск, после чего убью его самого.

– Кого?

А вот это уже интересно.

– Резу Мохаммеда, – повторяю я. Ноль реакции. То ли Серра хороший актер, то ли он и в самом деле не знает. Впрочем, мне без разницы. – Базит, – поясняю я. – Его настоящее имя Реза Мохаммед. – Или Мустафа Села? – Это он подложил бомбу на борт самолета в аэропорту имени Кеннеди.

Серра чуть заметно кивает.

– Это не поможет.

Я захожу ему за спину и снимаю с бронзовой лампы на столике у окна абажур.

– Что не поможет?

– Если ты убьешь Базита.

Я выдергиваю шнур из розетки.

– В таком случае у меня еще больше причин это сделать.

– Если завтра самолет не поднимется в воздух, погибнут четыре тысячи человек.

Что-то происходит внутри меня. Я вижу это в его глазах, когда он оборачивается ко мне. Слышу в его голосе. Я пытаюсь не обращать внимания на это ощущение и спешу покинуть поле его зрения. Мои пальцы крепко сжимают лампу.

– Что ты сказал?

– Погибнут четыре тысячи человек.

– Каким образом?

– Не имеет значения. Ты не можешь этому помешать. Ни ты, ни я.