– Привет, Уолли! Поставь, пожалуйста, чайник. Умираю, хочу чаю!

Но Уолли словно прирос к полу. Он растерянно окинул взглядом загорелое лицо жены и взъерошил волосы на голове. Дот была очень хороша. Просто само очарование!

– Значит, все-таки вернулась?

– Выходит, что так.

– А с этим…

– С чем «с этим», Уолли?

– С этим со всем разобралась? – повторил он свой вопрос, уперев взгляд в собственные носки, и замер, со страхом ожидая ответа.

– Да, разобралась!

Уголки его губ дрогнули в слабой улыбке.

– Значит, все же остаешься?

– Да, дорогой! Остаюсь! А пока будь добр, пропусти меня! Я хочу чаю! И пожалуйста, забери вещи! Или мне самой тащить их в дом?

Уолли подхватил чемодан, стоявший перед дверью. Дот вошла следом за ним и оглядела квартиру, в которой ей предстояло прожить остаток дней.

– Вот это да! Вижу, тут кто-то изрядно потрудился!

Нарядные абажуры с бахромой и оборками висели там, где раньше из потолка торчали голые лампочки. Над камином появилось большое зеркало, три небольших столика разместились в большой комнате рядом со стульями, и на каждом лежала нарядная кружевная салфетка. В обеих комнатах на окнах появились шторы с веселым цветочным узором. В спальне бесследно исчез грязный матрас, и на его месте красовался огромный диван.

– Я тут подумал, что если ты вдруг захочешь вернуться, то надо же, чтобы квартира приобрела более или менее приличный вид.

– Правильно! И как видишь, я вернулась! Да и ты потрудился на славу!

Уолли просиял, услышав похвалу жены.

– Спасибо, Уолли! Ты молодец!

– Ничего особенного! И мама мне твоя очень помогла… Пойду поставлю чайник!

Он неловко протиснулся мимо Дот и скрылся в кухне. Стал наполнять чайник под краном, повернувшись к жене спиной. Дот не видела, как он улыбался во весь рот и как шевелились его губы в беззвучных словах благодарности.

Через несколько минут они оба уже сидели на своих привычных местах – виниловых стульях, держа в руках кружки с восстанавливающим силы напитком.

– Я тебе, кстати, подарок привезла!

– Правда? – совершенно искренне удивился Уолли. Он не был избалован подарками.

Дот извлекла из чемодана портативный приемник.

– Решила, что музыка в доме нам совсем не помешает. Сможем даже подпевать артистам, если захочется…

– Да уж! Ты хоть слышала, как я пою? Тот еще вокал!

– Ну уж точно не хуже меня! Ничего страшного! Мы с тобой запоем, а все собаки в округе тут же подхватят мотив и начнут нам подвывать… Целый хор получится!

Допив чай, Дот помыла посуду и лишь теперь почувствовала, как устала с дороги. И улыбнулась, вспомнив, какой долгой была эта дорога. Ведь совсем недавно она была на другом конце света, загорала на пляже, купалась в море, пила свежий ананасовый сок. Все как и положено в том мире, который принадлежал Кловер. Но сейчас она уже не Кловер. Она – Дот! Дот Симпсон с улицы Роупмейказ-Филдс. И это – ее жизнь, которую нужно постараться прожить наилучшим образом.

– Ну, что, сейчас спать? – Голос Уолли прозвучал глухо, откуда из-за спины.

Дот повернулась к нему и улыбнулась.

– Да! Совсем обессилела!

Он понимающе кивнул головой.

– И вот еще что, Уолли!

– Что?

– Сегодня у нас первый раз! Понимаешь? Начинаем все сначала!

Еще один кивок головой.

– Я помню об этом!

Она взяла его руку и сжала ее в благодарном порыве.

– Спасибо тебе, Уолли! И не только за то, как ты преобразил нашу квартиру… Спасибо тебе за все! Ты сделал мне просто потрясающий подарок! Я никогда не забуду об этом, Уолли!

– Дот!

– Да, мой дорогой!

– Давай больше никогда не будем касаться этой темы, ладно?

Уолли скрылся в ванной и принялся чистить зубы. Ведь они действительно начинают все сначала. Он чистил зубы и негромко насвистывал мотивчик, который недавно слышал по радио. Песенку в исполнении Этты Джеймс, которая называлась «Наконец».

* * *

Дот лежала на больничной каталке, слепо щурилась на яркую полоску света, льющуюся откуда-то сверху. Из радиоприемника, установленного на дежурном посту медсестры, доносились негромкие голоса исполнителей. Дот узнала рок-ансамбль. Это группа «Четыре сезона» наяривает одну из своих самых популярных песенок. «Шерри… детка! Приходи ко мне сегодня и останься со мной на всю ночь…» Дот невольно засмеялась. И правда! Приходи ко мне, Шерри, и останься здесь на всю ночь! Неужели она сумеет выдержать еще одну ночь? Родовые схватки ритмично следовали одна за другой через определенные промежутки времени, но сам процесс родов почему-то замедлился, хотя боль была еще вполне терпимой. Одна из сестер дала Дот резиновую руку, чтобы забавляться с нею и тем самым хоть немного отвлекаться от болей, но для роженицы, которую только что доставили в родильный отсек и у которой вот-вот начнется очередная схватка, резиновая рука – весьма слабое отвлечение. Дот с радостью бы зашвырнула эту совершенно бесполезную, с ее точки зрения, игрушку куда-нибудь подальше. Неужели у медперсонала нет в распоряжении чего-нибудь посерьезнее, недоумевала она. На тот случай, если понадобится, конечно. Тоненькая ночная сорочка совсем не согревала, и Дот с радостью залезла под теплое шерстяное одеяло бледно-голубого цвета, натянув его до самого подбородка. На ногах белели довольно симпатичные носочки.

– К вам пригласить кого-нибудь, Дот? – Молоденькая медсестра, которая пару минут тому назад ловко поправляла ей эти самые носочки своими изящными пальчиками с ярко-алыми ноготками, просунула голову за ширму.

– Да, пожалуйста! Моего мужа, если можно. Если он уже приехал. Его зовут Уоллес Дей. Я просила вашу сменщицу позвонить ему. Но, скорее всего, он еще в пути.

– Хорошо! Сейчас пойду проверю!

Медсестра мило улыбнулась Дот, но в ее слегка раскосых глазах мелькнуло нечто, отдаленно похожее на жалость. Трудно сказать, то ли она сочувствовала роженице, которая уже прошла почти через половину положенных ей испытаний одна, без всякой поддержки со стороны близких, то ли ей было просто жаль женщину, которую поджидали впереди самые главные и самые болезненные схватки. «Ну и напрасно она так волнуется за меня, – подумала про себя Дот. – Как-никак, а опыт у меня уже есть». Главное – не выболтать ненароком, что для нее это уже не первые роды и ей не надо объяснять во всех подробностях, что и как будет потом.

Пожалуй, она даже заскучала немного именно из-за этого, из-за отсутствия новизны. Прошло уже несколько часов с тех пор, как начались первые схватки, на смену волнению и даже эйфории, которые охватили ее в самом начале, пришло утомительное и изнуряющее ожидание того, что должно было свершиться в положенный срок. Хотя в распоряжении Дот было целых девять месяцев, чтобы привыкнуть к мысли о том, что она снова беременна, она все еще никак не могла поверить в то, что скоро выйдет из больницы с ребенком на руках. Со своим ребенком! Она силилась представить себе, как возьмет на руки спеленатый сверток и прижмет его к себе, и не могла! Слишком остры были еще в памяти те прежние воспоминания, когда она вернулась домой одна, без ребенка. А потому она запретила себе даже думать о том, что и как будет потом, когда роды останутся позади.