Крамер посмотрел на часы и сунул руки вкарманы брюк. Взгляд он по-прежнему не отводил от окна.

– Одна из газет в Мемфисе позволила себепроцитировать вас, сэр. Вы говорили, что намерены присутствовать при казни СэмаКэйхолла, что обязательно заглянете ему в глаза.

– Совершенно верно. Правда, сомневаюсь, чтомне это удастся.

– Почему же?

– По причине загнивания системы правосудия. СКэйхоллом власти нянчатся уже почти десять лет. Он находится под охранойгосударства, пишет апелляцию за апелляцией. Минуту назад вы сами заявили, чтопытаетесь спасти его жизнь. Наша система порочна. Я не жду от неесправедливости.

– Уверяю вас, с ним не нянчатся. Скамьясмертников – жуткое место. Сюда я приехал прямо оттуда.

– Верю, верю. Но он живет. Дышит полнойгрудью, сидит перед телевизором, читает книги. Он беседует с вами, строчитходатайства. Сэм располагает временем подготовиться к смерти. Он произнесетмолитву, простится с родственниками. У моих внуков этого времени не было,мистер Холл. Они не успели обнять родителей. В ту минуту они играли, и ихпросто разорвало на куски.

– Понимаю, мистер Крамер. Однако казнь Сэма невдохнет в них жизнь.

– Нет, не вдохнет. Зато принесет облегчениенам. Она умерит нашу боль. Миллионы раз я молил Бога о том, чтобы Он дал мнесилы увидеть Сэма мертвым. Пять лет назад у меня случился инфаркт. Две споловиной недели я пролежал под капельницами и выкарабкался только потому, чтообещал себе пережить убийцу. Я приеду в Парчман, мистер Холл, если только врачиразрешат мне это. Посмотрю, как он будет умирать, а потом вернусь домой и начнусчитать дни до собственных похорон.

– Очень жаль, если вы испытываете лишь такиечувства.

– Мне тоже жаль. А еще я жалею о том, чтоуслышал когда-то имя Сэма Кэйхолла.

Адам отступил на шаг, прислонился к деревяннойраме витрины с кассовым аппаратом. Опустив голову, он рассматривал квадратикипаркета. Эллиот Крамер упорно не отводил взгляда от окна. Солнце уже скрылосьза крышами соседних домов, на полки маленького музея легли густые тени.

– Из-за Сэма я потерял отца, – тихо промолвилАдам.

– Сочувствую. Где-то я читал про него.Покончил с собой после третьего процесса, так?

– Да. Сэму тоже пришлось несладко. Сначала онразрушил собственную семью, а потом – вашу. Вина на нем куда большая, чем мы свами в состоянии представить.

– Может, смерть снимет с него этот тяжкийгруз.

– Может быть. Но почему не остановитьготовящееся убийство?

– Что, по-вашему, в моих силах?

– Я слышал, вы давно дружите с губернатором.

– Какое вам дело до моих друзей?

– Это правда, не так ли?

– Губернатор – из местных. Я знал его ещемальчишкой.

– Я же познакомился с ним на прошлой неделе. Вего власти проявить милосердие.

– Особо рассчитывать на это не стоит.

– Особых расчетов у меня и нет. Я вбезвыходном положении, мистер Крамер. Фактически мне нечего терять, кроме деда.Если вы и ваша семья будете настаивать на казни, губернатор навернякаприслушается к вашему мнению.

– Вы правы.

– Но если вы выступите против, то он почти стой же вероятностью опять займет вашу сторону.

– Значит, все зависит от меня. – Впервые завремя разговора Эллиот Крамер сдвинулся с места. Пройдя мимо Адама, оностановился у окна. – Вы не только в безвыходном положении, мистер Холл. Вы ещеи на редкость наивный человек.

– Не спорю.

– Оказывается, я всесилен. Узнай я об этомраньше, ваш дед был бы уже мертв.

– Сэм не заслуживает смерти, мистер Крамер, –сказал Адам, направляясь к двери. Он не ждал найти здесь понимание, важнее былопоказаться старику на глаза, заставить его задуматься о других.

– Ее не заслуживали ни мои внуки, ни мой сын.У порога Адам остановился.

– Прошу извинить за внезапное вторжение. Уменя есть сестра, двоюродный брат и тетя, дочь Сэма. Знайте: это – вся егосемья. Казнь Сэма жестоко накажет и нас. В случае помилования он все равно непокинет стен тюрьмы. Он уже стар и очень скоро умрет естественной смертью.

– Его казнь накажет и вас?

– Да, сэр. Жизнь его семьи – бесконечнаятрагедия. Хочется избежать ее продолжения.

Крамер обернулся к двери. Лицо его ничего невыражало.

– Мне жаль вас.

– Благодарю за то, что уделили мне время, сэр.

– Всего доброго.

Адам вышел на улицу и неспешно направился вцентр. Дойдя до парка, опустился на ту же самую скамью неподалеку от двухбронзовых фигурок. Несколько минут он просидел неподвижно, однако ощущениепокоя вытеснялось тут мучительным осознанием вины. Качнув головой, Адам встал имедленно двинулся дальше. Метров через двести зашел в кафе, чтобы выпить чашкучая и съесть сандвич. За соседним столиком негромко разговаривали трое. Парураз прозвучало имя Сэма Кэйхолла, однако деталей он не расслышал.

В недорогом мотеле Адам снял номер, позвонилЛи. Судя по голосу, тетка была трезвой и с облегчением восприняла весть о том,что ночь племянник проведет не в ее особняке. “Вернусь завтра к вечеру”, –сказал он.

Когда над городом сгустились сумерки, Адамкрепко спал.

К семи утра Адам уже был в “Бринкли-Плаза”. Довосьми он успел трижды переговорить с Гудмэном по телефону. Голос старшегопартнера звучал устало, очевидно, Гарнер имел проблемы со сном. Они подробнообсудили деликатный вопрос Бенджамина Кейеса: в архиве Адама хранились записиоб ошибках защиты на последнем судебном процессе, однако обвинить Кейеса внепрофессионализме обоим представлялось делом достаточно сложным. Непросторассуждать о том, что происходило много лет назад, когда перспектива смертиСэма в газовой камере казалась почти нереальной.

Гудмэн по достоинству оценил признаниеКэйхолла. Оказывается, Сэм хотел обратиться к присяжным и не сделал этого лишьпо прямому указанию своего адвоката. Хотя Гарнер и сомневался в объективностиКэйхолла, он готов был принять его слова на веру.