– Так я и думал. Имей вы представление о том,чем мы здесь заняты, вы бы точно знали: средний заключенный проводит во снеоколо шестнадцати часов в день.

– Понятно. Что еще я могла бы узнать?

– О, множество полезных вещей. Вы бы знали,что Рэнди Дюпре медленно сходит с ума, но никого это не беспокоит. Почему бывам не навестить его?

– В Парчмане содержатся пять тысяч человек,мистер Кэйхолл. Я…

– Тогда убирайтесь отсюда вон. Попробуйтеставить свои опыты на других. Я провел здесь девять с половиной лет и ни разу вглаза вас не видел. Теперь же, когда они вознамерились накачать меня газом,вдруг появляется эскулап с корзинкой пилюль: пожалуйста, успокойтесь, ложитесьи умирайте. Пожалуйста… Откуда такая забота? Вы служите штату Миссисипи, а штатоголтело гонит меня в могилу.

– Я выполняю свой долг, мистер Кэйхолл.

– От вашего долга поднимается трупный смрад,Ник. Подыщите себе работу поприличнее. Здесь вы лишь потому, что мне осталосьвсего тринадцать дней и власти хотят, чтобы я ушел из жизни с полным комфортом.Как специалист вы – заурядный неудачник, Нэд.

– Я не обязана выслушивать ваши оскорбления.

– Тогда уноси свою безразмерную задницу!Ступай и больше не греши, милая.

Подпрыгнув как ужаленная, дама схватилакожаный кейс.

– По необходимости – звоните. У вас моякарточка.

– Обязательно, Ник. Только не сиди день и ночьу телефона!

Подойдя к двери, Сэм гулко хлопнул по нейладонью. Когда в проеме возник Пакер, он вышел в коридор. Не оглянувшись.

* * *

Адам уже складывал бумаги, готовясьотправиться в Парчман, но тут зазвонил телефон. По словам Дарлен, дело былосрочным. Так и оказалось.

Абонент на дальнем конце провода представилсяклерком апелляционного суда в Новом Орлеане. Протест адвоката Кэйхолла повопросу конституционности казни в газовой камере, сказал клерк, получен впонедельник и будет рассматриваться судебным триумвиратом, члены которогохотели бы заслушать мнения обеих сторон. Не сможет ли мистер Холл прибыть вНовый Орлеан завтра, в пятницу, к часу дня для участия в слушании?

Адам едва не выронил трубку. Завтра?Разумеется, после секундного колебания ответил он. Ровно в час, напомнилчиновник и пояснил: как правило, во второй половине дня судьи не заседают,однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, они согласились сделатьисключение.

– Приходилось ли вам прежде, мистер Холл,выступать в апелляционном суде?

Это прозвучало как шутка. Ему, год назадполучившему диплом?

– Нет.

– Чтобы упростить вашу задачу, направляюфаксом копию стандартных правил процедуры слушания.

– Благодарю.

Присев на край стола, Адам попытался собратьсяс мыслями. Через пару минут Дарлен принесла ему листки факса.

– Свяжитесь, пожалуйста, с авиакомпанией иузнайте, какие на сегодня есть рейсы в Новый Орлеан.

– Хорошо, сэр.

Неужели его аргументация обратила на себявнимание суда? Хороший ли это знак или просто формальность? В короткой карьереадвоката ему пока лишь раз приходилось отстаивать перед судьей позицию своегоклиента. Но тогда рядом был Эммит Уайкофф, да и судья тоже оказался знакомым.Происходило это в центре Чикаго, недалеко от офиса компании. Завтра же в чужомгороде ему предстоит войти в совершенно незнакомый зал и иметь дело с людьми,которых он увидит впервые в жизни.

Позвонив в Чикаго, Адам сообщил новостьГарнеру Гудмэну. У того имелся богатый опыт общения с апелляционными судами.Слушая старшего партнера, Адам несколько успокоился. По мнению Гудмэна, новостьбыла не плохой и не хорошей. Суд, естественно, рассмотрит протест, такое ужеслучалось. Подобные заявления приходят в него пачками.

– Ты справишься, – уверял Гарнер. – Толькопомни о выдержке, не напрягайся. Могу прилететь в Новый Орлеан, так, на всякийслучай.

– Не стоит, сэр. Я сам.

– Держи меня в курсе.

Положив трубку, Адам еще раз внимательнопрочитал правила слушания, перебрал подготовленные бумаги. Затем позвонил вПарчман: пусть Сэм не ждет его сегодня.

* * *

Когда за окнами стемнело, Адам усилием волизаставил себя сесть за руль и отправиться в особняк тетки. Записка по-прежнемулежала на кухонном столе.

Дверь в спальню Ли была чуть приоткрыта. Оннегромко постучал.

– Ли! Ли, с тобой все в порядке? Послышалсялегкий шорох.

– Да, дорогой. Заходи.

Адам ступил в комнату, присел на краешекпостели. Спальню освещал лишь падавший из коридора слабый свет. Приподнявшись,тетя откинулась на подушку.

– Мне уже лучше, – сказала она хрипловато. –Как ты?

– Я в порядке. Меня беспокоит твое здоровье.

– Не волнуйся. Чертов вирус!

Внезапно к его глазам подступили слезы. Вспальне явственно ощущался запах перегара, то ли от водки, то ли от джина, аможет, того и другого вместе. Лица тетки Адам видеть не мог, на фоне стенывыделялся только ее неясный силуэт.

– Что у тебя за лекарства? – спросил он.

– Не знаю. Какие-то таблетки. Доктор сказал,что через несколько дней все пройдет. Мне уже лучше, честное слово.

Грипп в конце июля? Адам хотел уточнить, носдержался.

– Есть ты в состоянии?

– Нет аппетита.

– Могу я чем-то помочь?

– Чем, дорогой? Как у тебя дела? Какой сегоднядень?

– Четверг.

– Такое ощущение, что я торчу здесь уженеделю.

Вариантов было все два: либо подыграть тетке внадежде, что та одумается и забудет о выпивке, либо пойти на конфронтацию. Впоследнем случае неизбежно вспыхнет ссора. Как поступить?

– Врачу известно, что ты пьешь? – задержавдыхание, спросил он.

Повисла долгая пауза.

– Я не пью, – едва слышно выдохнула она.

– Оставь, Ли. Я нашел в ведре бутылку. Пивоиспарилось. От тебя разит. Не пытайся меня дурачить. Ты опять в запое. Я хочупомочь.