Из четырнадцати скульптур, созданных в результате этого сотрудничества, половина связана с выполненным Ренуаром в 1913 году вариантом его «Суда Париса» (о первом варианте 1908 г. см. в пятой главе)[1286]. Одна из задач Ренуара в этом новом варианте состояла в том, чтобы сделать фигуры мощнее и объемнее – так их легче будет лепить. Габриэль пишет Бернхайму, что новый вариант ей нравится больше: «Он сейчас работает над большой картиной, такой же как та, которую вы видели в Кане, „Судом Париса“, но эта гораздо красивее первой. Чувствует он себя хорошо, работает каждый день»[1287].

Гино создал под руководством Ренуара пять статуй и два рельефа – основой послужила картина 1913 года. Две статуи – это бюсты Париса, один с бородой, другой – без[1288]. Еще три скульптурные работы изображают Венеру: маленькая и средняя статуэтки и большая статуя[1289]. Два рельефа на тему «Суд Париса» – маленький барельеф и крупный горельеф – стали постаментами для малой и большой статуй Венеры[1290]. Одну из бронзовых отливок большой статуи Венеры Ренуар предполагал поставить у себя в саду в Коллет – она показана там на его акварели, подписанной: «Пусть постамент статуи будет на уровне воды, с камушками и водорослями»[1291]. Во время работы над этим проектом Ренуар пытался усовершенствовать образ большой Венеры, выясняя, каких размеров были классические предшественницы статуи. В феврале 1914 года он пишет Андре: «Дорогой друг, хочу обременить тебя одной просьбой. Я даже не знаю, выполнима ли она. Состоит просьба в том, чтобы узнать точную высоту, с ног до головы, статуи какой-нибудь гречанки, не Венеры Милосской, которая похожа на мощного полицейского, но, например, Афродиты Арлезианской, или Медичи, или еще какой. Полагаю, что выяснить это можно по отливкам из Лувра. Если тебе удастся так или иначе заполучить для меня эти сведения, сообщи как можно быстрее. Если не получится – ничего страшного, обойдусь»[1292]. Вне зависимости от того, смог ли Андре снабдить Ренуара этой информацией, через несколько месяцев работа уже была в полном разгаре, так как Кассатт написала Дюран-Рюэлю: «Большая статуя подвигается»[1293]. Высота большой Венеры Ренуара находится как раз посредине между размерами двух классических скульптур, обмерить которые он попросил Андре. В остальном пропорции Венеры Ренуара не имеют ничего общего с пропорциями античных статуй: его Венера тяжеловесна, с маленькой головой, покатыми плечами, небольшой грудью, удлиненным туловищем, выпирающим животом и широкими бедрами.

Ренуар не только просил Гино придерживаться типажа и жестов фигур, изображенных в «Суде Париса» 1913 года, но, помимо этого, он предоставлял ему живые модели. В октябре 1913 года Жан пишет Гино в Париж из Коллет: «Дорогой Гинот [sic], папа попросил тебя подождать немного и не везти сюда натурщицу – у него появилась идея: Рене, которая позировала в Эссуа для маленьких Венер»[1294]. Три месяца спустя Ренуар сообщил Воллару, что готов принять Гино в Ницце, добавив при этом, что у него появились натурщица и натурщик и он рассчитывает, что Гино приедет безотлагательно[1295]. Натурщик должен был позировать для двух фигур – Париса и летящего Меркурия, натурщица – для трех богинь. Габриэль продолжала позировать для Ренуара до ноября 1913 года, как раньше позировала для обоих вариантов «Суда Париса», в том числе и для фигуры самого Париса[1296]. Однако нет никаких свидетельств о том, что за те семь месяцев, которые Гино проработал с Ренуаром до ухода от него Габриэль в ноябре 1913-го, она хоть раз позировала для скульптора.

«Суд Париса» стал первой после «В саду» (1885) картиной Ренуара, на которой изображено любовное свидание[1297], однако на сей раз в жизни Ренуара не было соответствующих романтических обстоятельств. Отношения с женой становились все более натянутыми, отчуждение нарастало, по этой причине они подолгу жили врозь. Ренуар проводил почти все время в Кане или Ницце – до ноября 1913 года его сопровождала Габриэль, потом – другие служанки, Алина же перемещалась между Эссуа, Парижем, Ниццей и Канем. Они регулярно встречались – это видно из его письма к жене от 24 июня 1911 года: «Надеюсь, что застану тебя в Париже. Приеду туда на первой неделе июля»[1298]. То, что столь долгие разлуки устраивали обоих, свидетельствует об отсутствии душевной близости.

Ренуара все сильнее раздражало нежелание Алины следовать указаниям врачей. Например, в январе 1914 года он язвительно пишет Андре: «У жены, понятное дело, по-прежнему тяжелая простуда»[1299]. К этому времени Алине уже официально поставили диагноз: диабет. Мэри Кассатт, тоже страдавшая этим заболеванием, в феврале 1914 года сообщила Дюран-Рюэлю про диагноз Алины[1300]. Габриэль, кстати, называла вещи своими именами еще двумя годами раньше: «Мадам Ренуар чувствует себя неплохо. У нее по-прежнему диабет. Она сильно похудела»[1301]. Как уже говорилось в пятой главе, действенного лекарства от диабета в те времена не существовало, однако Алина пыталась держать болезнь под контролем, регулярно посещая курорт в Виши[1302]. К сожалению, для нее пребывание на курорте оказалось столь же бессмысленным, как и для Ренуара. Из-за ослабленного иммунитета у нее часто случались респираторные заболевания – эмфизема и бронхит. Например, в 1910 году Габриэль добавляет на обороте письма Ренуара к Ганья: «Мадам Ренуар поправляется от тяжелой простуды. Пока болезнь не прошла»[1303]. В июне следующего года Габриэль пишет Воллару: «Хозяйка уже три недели кашляет. У нее не прошел бронхит»[1304].