Как и в 1905-м, Ренуар, в ответ на неподвижность, решил обзавестись машиной. В феврале 1911 года, еще до того, как ноги отказали полностью, он пишет агенту: «Собираюсь нанять на месяц автомобиль»[1227]. В следующем месяце Ренуар с Алиной посетили магазин ее кузена, торговавшего машинами и велосипедами. Алина пишет Дюран-Рюэлю: «Ренуар посмотрел несколько автомобилей, ни один ему не подошел. Поэтому он заказал такой, в котором будет чувствовать себя как в гостиной. Надеюсь, он останется доволен, потому что машина страшно дорогая, однако он имеет полное право потакать своим прихотям, даже самым затратным»[1228]. В мае 1913 года оставался вопрос, как перевезти Ренуара из Каня в Париж. Кассатт, жившая в Грассе, тоже на юге, неподалеку от Ренуара, поясняет своей нью-йоркской приятельнице Луизине Хейвемейер: «Сложно довезти его до Парижа, но они поедут в авто – на это уйдет восемь дней»[1229]. Автомобиль был необходимостью – путешествовать поездом Ренуар уже не мог, что подтверждает письмо Алины Дюран-Рюэлю, написанное пятью месяцами позже: «Мой муж легко приноровился к авто. Оно ему нравится больше, чем поезд»[1230]. Машина настолько понравилась Ренуару, что впоследствии он нанял на постоянную работу шофера Баптистена[1231]. В 1913 году личный автомобиль был большой редкостью: в 1911-м во Франции было зарегистрировано всего 64 тысячи машин[1232].

Ренуар в Ницце. 1913. Желатино-серебряная печать. Фото Конрада Фердинанда Эдмунда фон Фрайхольда. Собрание Роланда Старка

Из-за плохого здоровья Ренуара пришлось снова сменить парижскую квартиру. Из новой, по адресу: бульвар Рошшуар, дом 57-бис[1233], в Восемнадцатом округе, художника можно было отвозить в инвалидном кресле в его мастерскую на том же этаже. Кроме того, в 1911-м Ренуары сняли квартиру с мастерской в Ницце, всего в 12 километрах от Коллет, чтобы Ренуар был поближе к врачам. Эта квартира находилась на третьем этаже, на углу пляс Эглиз-дю-Вё и рю Палермо (теперь – рю Альфред Мортье). Снимали ее у семейства Румье-Фаро. Ренуар часто ездил из Каня в Ниццу и обратно, равно как и Алина, – про нее Ренуар говорил: «Моя жена мотается между Канем и Ниццей»[1234]. Как Ренуар пояснял в ноябре 1911 года, ему часто приходилось удалять ревматоидные узлы: «Роль хирурга состоит в том, чтобы убрать все мои наросты. Это не больно, но процедура длительная и докучная». Близость к врачам была явным преимуществом, однако, объясняя, почему они сняли квартиру в Ницце, Ренуар в том же письме говорит: «Мне пришлось снять квартиру в Ницце, чтобы детям проще было ходить в школу»[1235]. Семнадцатилетний Жан и десятилетний Коко учились в лицее Массена, куда от квартиры можно было дойти пешком (хотя Коко в основном занимался с частными преподавателями). Кроме того, Ницца нравилась Ренуару больше, чем Коллет. Он пишет Андре: «Мне очень хорошо в этой квартире в Ницце. Здесь не так одиноко, как в Коллет, где чувствуешь себя будто в каком-то монастыре»[1236]. Ницца была «оживленнее» Каня, а кроме того, здесь проще, чем в деревне, было находить натурщиков. Ренуар писал: «Надеюсь найти натурщиков и не выписывать их из Парижа»[1237].

Тот факт, что, несмотря на тяжелое состояние, Ренуар продолжал писать, вызывал у его друзей сильнейшее удивление. В декабре 1912 года, когда Ренуару шел семьдесят второй год, Дюран-Рюэль, старше его на десять лет, приехал навестить друга и потом отметил: «Ренуар все в том же плачевном состоянии, однако сила его духа поразительна. Он не может ходить, ему даже не встать с кресла. Два человека носят его повсюду. Какие муки! Но несмотря на это, настроение у него бодрое, и он радуется, когда может писать. У него уже готово несколько работ, а вчера он по ходу дня закончил торс, который начал утром. Это набросок, однако великолепный»[1238].

Навестив Ренуара, Кассатт, которой было 69 лет, пишет Луизине Хейвемейер: «Полезно смотреть на такое мужество»[1239]. Через несколько месяцев она возвращается к той же теме: «[Ренуаром] невозможно не восхищаться, такое мужество! Беспомощный калека, страдалец. Одно хорошо – он постоянно работает и сам убежден, что нынешние его картины лучше всех предыдущих»[1240].

В ноябре-декабре 1913 года, а потом в апреле-мае 1914-го немецкий художник Конрад Фердинанд Эдмунд фон Фрайхольд (1878–1944) посетил Ренуара и в Ницце, и в Коллет – сам он жил в отеле «Савурнен» в Кане. Фон Фрайхольд приехал по поручению швейцарского коллекционера Теодора Рейнхарта купить у Ренуара две работы; задание было выполнено[1241]. Он сделал множество фотографий Ренуара и членов его семьи. На одной из них Ренуар, вопреки обыкновению, снял шляпу, обнажив лысую голову; на другой Ренуар показан за работой над «Сидящей купальщицей»[1242]. Проблемы со здоровьем мучили не только Ренуара, но и других импрессионистов. К 1913 году в живых остались только Кассатт, Дега и Моне, причем семидесятидевятилетний Дега был в очень плохой форме, – Кассатт писала Хейвемейер: «Дега – развалина»[1243]. Два года спустя Жозеф Дюран-Рюэль сообщил Ренуару: «Недавно видел Дега. Говорить с ним непросто – он почти ничего не видит и очень плохо слышит… мадемуазель Кассатт сделали операции [по удалению катаракты] на обоих глазах»[1244].