если они не превратятся в достойных новых личностей (читай: без нужд, без потребностей, без тела).(Bordo, 1993, р. 47)

Когнитивно-поведенческая терапия может быть эффективна для женщин с симптоматикой анорексии при отсутствии других расстройств. Эта терапия будет оспаривать принятые женщинами социальные конструкции красоты и может заменить эти переоцененные идеи, делая упор на здоровье и силу, универсальность и мощь зрелого женского тела. Психодинамический подход, подталкивающий анорексичную женщину исследовать символическое значение ее потребности ограничить еду, в свою очередь может помочь ей сформулировать свои страхи и принять лежащие в ее основе импульсы, позволяя выразить словами то, что она выражает телом.

Важно признать, что оба терапевтических подхода противоречат влиятельному общественному мнению, которое приравнивает крайнюю хрупкость к женской красоте. Распространенная проблема репрессивных социальных конструкций женской ценности и ее отождествление с изяществом требуют мощной культурной переоценки. Как утверждает Бордо, «независимо от того, связаны ли они извне или внутренне, ни одно тело не может избежать либо отпечатка культуры, либо ее гендерных ценностей» (Bordo, 1993, р. 212). Это давление неизбежно и способствует возникновению одержимости по отношению к женскому телу, как у мужчин, так и у женщин, что, в свою очередь, вызывает голодание и другие формы самоповреждения, выражающие яркие формы протеста. К сожалению, культурное празднование потери веса имеет тенденцию маскировать чрезвычайную жестокость и насилие в виде анорексии.

Терапевтические возможности

Какие терапевтические отношения могут быть установлены с анорексичной женщиной в свете ее интенсивной и исключительной озабоченности собственным телом, исключающей возможность близости с другим? Хьюз утверждает, что анорексия может оказывать сильное воздействие на окружающих женщину людей, включая ее собственную семью, и предупреждает об опасности повторения этих моделей терапевтом и активации защитных отношений в контрпереносе:

Аноректик, возможно, уникален, однако лишь тем, что его флирт со смертью от голода является продолжительным и публичным актом, в котором семья, друзья и терапевт непреклонно обязаны быть свидетелями самоуничтожения. Этот сценарий обычно осложняется отсутствием беспокойства аноректика или даже эйфорией от истощения и очевидным безразличием к перспективам возможной преждевременной смерти.

(Hughes, 1995. р. 49)

Психотерапия анорексии может быть сопряжена с трудностями, так как наверняка будет предпринята мощная попытка символического убийства терапевта, удерживая его на расстоянии. Это будет направлено против зависимости от психотерапевта и стремления к близости с ним. Такой конфликт, вероятно, отражает главную дилемму для женщины с анорексией, которая состоит одновременно в желании слиться с матерью и в переживании ужаса от этого слияния из опасений уничтожения индивидуальности. Являясь нападением на физическое тело, анорексия также является нападением на телесные представления, в данном случае — представление взрослого женского тела матери. Очистка от съеденного будто отражает, буквально или символически, неспособность переварить переживания из-за внутреннего чувства пустоты и стремления воспринимать все, что входит во внутреннее или психическое пространству как вторжение.

Терапевт, работающий с аноректиком, столкнется с трудной задачей — сохранить нейтралитет. Он изо всех сил должен стараться не втягиваться в попытку спасти пациента и не позволять ему саботировать терапию путем отказа аноректика взять что-либо в свой внутренний мир, даже предлагаемые терапевтом помощь и понимание. Голодный пациент может также порождать у терапевта чувства безвыходности, страха и бессильной ярости, так как он сталкивается с перспективой возможной смерти и становится свидетелем его продолжающегося самоуничтожения. Он становится свидетелем страданий, которые не может предотвратить, и поэтому является косвенной жертвой насилия со стороны анорексии. Лекарство, предлагаемое терапией, может быть воспринято аноректиком как нарушение, нежелательное вторжение, как что-то хорошее, что он не может принять. Именно это «отсутствие» результата, с которым терапевт вынужден вновь и вновь сталкиваться, требует упорства, осторожности и уважения, в надежде, что в конечном итоге анорексичная женщина позволит себе заниматься терапией и отказаться от неустанных нападений на собственное тело.

Заключение

Нервная анорексия может быть концептуализирована как нападение женщины на собственное тело, особенно на сексуальность взрослой женщины с ее репродуктивными способностями. Его можно рассматривать как драматическое выражение насилия против самой себя и против матери, с чьим телом женщина себя идентифицирует. Это отражает бессознательное желание убить как себя, так и мать.

Я рассматриваю модель женской перверсии, интерпретирующую динамику анорексии: она подчеркивает символический и бессознательный смысл поведения как нападение на тело матери, представленное через себя. Анорексия может также символизировать надежду девушки-подростка на бессмертие, поскольку она атакует ее способность к репродукции, чтобы бросить вызов старению и смерти. Нарциссическое погружение в себя, в тело как источник всего, что имеет смысл, является существенным аспектом перверсии, проявляющейся в анорексии:

Болезнь занимает каждую вашу мысль, дышит, как любовник, над вашим ухом; болезнь стоит за вашим плечом в зеркальном отражении, питается вашим телом, каждым дюймом кожи и плоти, и вы позволите ему делать это с вами, прикасаться грубыми руками, которые волнуют… Ничто никогда не будет больше так близко к вам. Вы никогда не найдете любовника настолько заботливого, настолько внимательного, настолько безупречного, чтобы он постоянно присутствовал и заботился только о вас».

(Hombacher, 1998, р. 125)

Как и в случае других форм самоповреждения, необходимо понимать значение анорексии или булимии для конкретной женщины: в ее крайней форме она означает гораздо больше, чем просто желание соответствовать общепринятому понятию красоты и желательности. Она иллюстрирует личное символическое насилие.

ЧАСТЬ III.

Насилие над другими

Глава 8.

Женщины-убийцы, пережившие насилие

Образ женщины-убийцы бросает вызов популярным представлениям о женственности. Женщины редко убивают,