Доверив рыцарским орденам охрану королевства, Амори занялся налаживанием более тесных связей с Византией. В августе 1167 г., едва вернувшись из Египта, король узнал, что архиепископ Кесарии и кравчий Одо, его посланники, прежде находившиеся в Константинополе, прибыли в Тир с прелестной императорской внучатой племянницей Марией Комниной. Амори поспешил встретить невесту. Их торжественное венчание провел 29 августа 1167 г. патриарх Амальрик де Несль в Тирском соборе. В качестве предбрачного дара королева получила Наблус и прилегающие к нему территории. Вместе с ней ко двору франков прибыли два высших сановника ее двоюродного деда — его двоюродные братья Георгий Палеолог и Мануил Комнин, которые были уполномочены обсудить с Амори вопросы будущего союза.

Незадолго до этого хорошие отношения франкских правителей с византийским императором оказались под угрозой из-за безответственности другого двоюродного брата Мануила — Андроника Комнина. Этот человек, пожалуй самый красивый и выдающийся среди представителей императорской фамилии, уже оказывался в немилости из-за того, что соблазнил свою родственницу — племянницу императора Евдокию, которая, по слухам, пользовалась благосклонностью и самого императора. К тому же в 1152 г. Андроник успел продемонстрировать свою несостоятельность в качестве наместника Киликии. Однако в 1166 г. он вновь был назначен на эту должность. Его предшественнику Алексею Аксуху, который был направлен в Киликию вместо плененного Коломана, не удалось исполнить императорский приказ помириться с армянами, и Мануил надеялся, что благодаря своему личному обаянию, а также значительным финансовым вложениям Андроник окажется более успешным в переговорах с Торосом.

Однако Андроник, несмотря на то что ему уже исполнилось 45 лет, больше интересовался авантюрами, чем вопросами управления. Вскоре ему удалось побывать в Антиохии. Оказавшись там, он был поражен красотой юной княжны Филиппы, сестры Боэмунда. Позабыв о своих обязанностях, Андроник задержался в Антиохии и стал ухаживать за Филиппой. Он пел ей романтические серенады до тех пор, пока не сумел обольстить ее и добиться того, что она не могла ему ни в чем отказать. Боэмунд пришел в ярость и пожаловался своему шурину Мануилу, который в гневе отозвал Андроника и снова назначил на его место Константина Коломана.

Коломану было приказано явиться в Антиохию и попытаться снискать расположение Филиппы. Однако юная княжна посчитала Константина слишком скучным, низкорослым и старым по сравнению со своим великолепным возлюбленным. Между тем Андроник, которым двигало в первую очередь желание позлить императрицу, вызывавшую у него презрение, посчитал необходимым покинуть Антиохию и свою любовницу. Прихватив с собой значительную часть дохода с Киликии и Кипра, он направился на юг и предложил свои услуги королю Амори. Покинутую княжну спешно выдали замуж за престарелого вдовца, коннетабля Онфруа II де Торона.

Амори, очарованный Андроником и впечатленный его личной отвагой, передал ему в качестве феода Бейрут, оказавшийся в тот момент свободным. Вскоре после этого Андроник направился в Акру, вдовью часть своей двоюродной сестры вдовствующей королевы Феодоры. Ей исполнилось двадцать один год, и ее красота уже успела расцвести. Любовь между Андроником и Феодорой оказалась взаимной. Однако из-за близкого родства они не могли пожениться, но королева, не испытывая ни малейших уколов стыда, перебралась в Бейрут и стала жить там с Андроником в качестве его любовницы. Когда Мануил узнал о новой любовной интрижке своего родственника (вероятно, от послов, провожавших в Палестину королеву Марию), ярости его не было пределов. Следующие императорские посланники тайно потребовали, чтобы Амори арестовал нечестивца и выслал его из страны. Однако об этом узнала Феодора. Поскольку всем было известно, что Амори всячески пытается добиться расположения Мануила, Андроник счел разумным покинуть Иерусалимское королевство.

Андроник заявил о своем намерении вернуться домой, и Феодора снова приехала из Акры, чтобы с ним проститься. Оказавшись вместе, они бросили все свои владения и, перейдя через границу, бежали в Дамаск, где были любезно встречены Нур ад-Дином. На протяжении нескольких следующих лет любовники скитались по мусульманскому Востоку (и даже побывали в Багдаде) до тех пор, пока наконец мусульманский эмир не даровал им замок неподалеку от пафлагонской границы Византийской империи, где отлученный от церкви Андроник с радостью посвятил себя жизни пирата. Амори не сильно жалел об их отъезде, поскольку в результате он сумел забрать некогда выделенную невестке в качестве вдовьей доли Акру.

Амори, очевидно, передал с Георгием Палеологом императору Мануилу предложение завоевать Египет. Следующее посольство византийцев во главе с итальянцами Алессандро Конверсано, графом Гравины, и Михаилом Отрантским передало условия, на которых император был готов заключить подобный союз, к числу которых, вероятно, относилась передача Византии определенной доли трофеев, которые будут добыты в Египте, полное главенство над Антиохией и, возможно, уступка других франкских территорий. Эти требования оказались трудновыполнимыми, и Амори послал архиепископа Тира Гильома, будущего историка, в Константинополь, чтобы тот попытался добиться более приемлемых условий. Однако, прибыв в Византию, Гильом выяснил, что император отправился в поход в Сербию. Он последовал за Мануилом и встретился с ним в Манастире. Император принял посла со своей обычной расточительной щедростью и вместе с ним вернулся в столицу Византии. Там был заключен договор, содержащий условия, на которых король и император будут делить завоеванные египетские земли и добычу. Поздней осенью 1168 г. Гильом вернулся в Палестину.

К сожалению, бароны королевства не стали дожидаться его возвращения. Судя по новостям из Египта, положение Шавара было шатким. Он вызвал негодование солдат франкского гарнизона в Каире и опоздал с выплатой дани. Кроме того, ходили слухи, будто его сын Камиль ведет переговоры с Ширкухом и попросил руки сестры Саладина. Прибытие же в Палестину в конце лета 1168 г. графа Невера Гильома IV во главе отряда отборных рыцарей подстегнуло тех, кто жаждал немедленных действий. Король созвал в Иерусалиме совет. Великий магистр ордена госпитальеров Жильбер д’Эссайи с пеной у рта доказывал, что ждать больше нельзя, и большинство баронов с ним согласились. О своей поддержке также заявили граф Невера и его рыцари, прибывшие в Палестину, чтобы сражаться во имя креста.

Тамплиеры решительно выступили против похода и заявили, что не станут принимать в нем участие. Однако их реакция могла быть вызвана завистью к госпитальерам, которые уже решили занять Пелузий как противовес принадлежавшей тамплиерам крепости Газа. Кроме того, тамплиеров связывали тесные финансовые отношения с мусульманскими и итальянскими купцами, чья торговля с Египтом значительно превышала по своему размаху торговлю с христианской Сирией. Король Амори был согласен с необходимостью ведения военных действий в Египте, особенно ввиду ненадежности и слабости Шавара, однако желал дождаться помощи от императора. Тем не менее, не сумев перебороть яростной одержимости госпитальеров и собственных вассалов, не желавших делить добычу с греками, он вынужден был сдаться. Экспедиция была назначена на октябрь.

Вернувшийся из Константинополя с договором Гильом Тирский не застал короля и его войско. Амори объявил, что собирается атаковать Хомс, чтобы помешать Нур ад-Дину что-либо предпринять. Нур ад-Дин, занятый собственными проблемами в Северо-Восточной Сирии, действительно вовсе не горел желанием вступать в конфликт с франками. Шавар также не был в курсе происходящего, пока вышедшая 20 октября из Аскалона франкская армия не оказалась через десять дней после этого под стенами Бильбейса.