сейчас ответит, уверен не был. Я слишком долго отсутствовал. За это время много чего произошло и могло измениться. Сейчас же я брата не просто не узнавал. Передо мной стоял совершенно незнакомый фейри. Холодный, отчужденный и отчего-то злой на весь мир. Впрочем, о причине подобного поведения догадаться было несложно. Лайнаррия обожала играться чувствами других. И самого преданного, без памяти влюбленного в нее фейри эта участь тоже не обошла стороной. Скорее наоборот. Именно поэтому предугадать то, как брат сейчас поступит, лично для меня оказалось крайне сложно.

— Благодарю, королева, за оказанную мне честь, но, боюсь, сегодня я буду только мешать. К тому же, уверен, ваш новый фаворит и сам прекрасно со всем справится.

— Как угодно, — разочарованно раздалось в ответ.

Но это чувство почти сразу сменилось немой радостью. Понял это, когда улыбка на ее губах сделалась шире. Развернувшись ко мне, Лайнаррия лениво взмахнула рукой, от чего дверь спальни за ее спиной с шумом захлопнулась, тем самым оставляя Сэммуэля, да и весь остальной мир с той стороны, а нас двоих — наедине друг с другом.

— Итак, Лоурриель, напомни-ка мне, на чем мы остановились в прошлый раз? — соблазнительно виляя бедрами и подходя все ближе, томно поинтересовалась женщина.

— Может, на этом? — отозвался, сразу догадавшись, на что именно она намекала. Мои пальцы вновь сомкнулись на тонкой и только с виду хрупкой шее. Получив в ответ на свои действия очередную одобрительную улыбку, принялся стремительно подталкивать женщину к кровати. Когда же она и этому не воспротивилась, пошел дальше и впился в ее губы грубым страстным поцелуем. Превозмогая отвращение, сосредоточился на мысли, которую принялся неустанно себе повторять. Усыпить бдительность, усыпить бдительность, усыпить бдительность. И поскорее найти то, что было где-то здесь спрятано.

Глава 11

Уничтоженное письмо Луррела для Мидамии

Сестра, пишу, поскольку обсуждать все изложенное здесь вслух слишком опасно. Как для тебя, так и для меня. Поэтому читай внимательно и запоминай.

Диналлии следует знать, что королева крайне недовольна ее популярностью среди других фейри. Ее также не устраивает, что собственная дочь больше не поддерживает идеи своей матери на совете, тем самым подвергая сомнению право на ее дальнейшее правление и сея среди придворных мысль о свержении. Именно поэтому ее величество пришла ко мне этой ночью с предложением. А заключалось оно в следующем: в ближайшем будущем Лайнаррия твердо вознамерилась родить наследницу. Именно ее в дальнейшем они планирует посадить на трон. Почему я нисколько не сомневаюсь, что у нее это получится? Потому что связан узами со светлой, от чего моя сила в разы больше, чем у большинства фейри. Об уровне магии ее величества всем и так прекрасно известно. Из чего выходит, что в результате нашего с ней временного союза вскоре в королевстве появится ребенок, с которым по силе уже едва ли кто-то сможет сравниться. Смею предположить, убить его окажется крайне проблематично. Если вообще возможно.

Именно поэтому, пока не случилось непоправимого, я предлагаю ее высочеству выход. Всю вину и последствия беру на себя. Я также клянусь — если все получится, на нее не падет и капли подозрения. А все потому, что у меня достаточно причин ненавидеть ее мать и искренне желать ей смерти.

Если спросит, каких именно, опиши все те воспоминания, что видели мы с Алисой и о которых я тебе вчера во всех подробностях рассказал.

Также не забудь намекнуть, что темные устали жить в страхе перед все чаще необоснованной жестокостью нынешней королевы. И что, если в нужное время в нужном месте окажется некий предмет, который поможет мне раз и навсегда покончить с этой несправедливостью, я буду только рад послужить на благо своему королевству и его новой правительнице.

Теперь отправляйся к Диналлии и расскажи все, о чем только что узнала. И прошу, сестра, будь убедительна. В противном случае человечеству, а за ним и всем фейри конец. Не подведи. И больше не теряй времени, поскольку с этого момента на счету каждая минута.

***

Нож легко вошел в расслабленное от продолжительных ласк тело, заставив эльфийку подо мной резко дернуться. Ее глаза удивленно и одновременно испуганно округлились. Стоило мне повторить движение, как в них отразилось столько боли, что мне даже на мгновение сделалось искренне жаль эту женщину. Правда, всего на мгновение. Только что нежно гладившие мою спину руки тут же вцепились в нее мертвой хваткой, где-то даже оцарапав до крови. Впрочем, как раз это обстоятельство меня уже меньше всего волновало, поскольку ею теперь было перепачкано чуть ли не все вокруг, начиная с платья Лайнаррии, моих брюк и заканчивая постелью. Сделав третий и заключительный выпад в начавшее стремительно слабеть подо мной тело, продолжая крепко сжимать окровавленное по самую рукоять оружие, скатился со своей жертвы и упал рядом с ней на кровать. Сделав несколько глубоких вдохов, пришел в себя после случившегося, резко поднялся и отполз на противоположный край, чтобы сесть спиной к так и оставшейся лежать, захлебываясь собственной кровью, женщине. Я чувствовал, как магия, подобно сведенным судорогами щупальцам, продолжала активно извиваться вокруг меня, ища помощи или хотя бы сочувствия. Но не находила. Скручиваясь во все более тугой узел, в какой-то момент она сконцентрировалась в одной точке, а уже в следующий взрывной волной разошлась во все стороны. Поиски новой законной владелицы начались, что означало — скоро принцесса будет здесь. И, подозреваю, не только она. Не успел об этом подумать, как дверь королевской спальни с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Сэммуэль. Очевидно, внезапный всплеск магии также не остался для него незамеченным. Скользнув по мне, всему перепачканному в крови, испуганным взглядом, но так и не обнаружив видимых повреждений, брат, сразу обо всем догадавшись, стремительно кинулся к кровати.

Судя по доносившемуся из-за спины хриплому дыханию, Лайнаррия была еще жива. Я не стал оборачиваться, чтобы понаблюдать за всем там теперь происходящим. Лишь чуть повернул голову, дабы иметь возможность отслеживать передвижения брата, в данный момент низко склонившегося над своей любимой и принявшегося что-то тихо ей нашептывать.

Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем я услышал — умирающая издала последний вздох. Видел краем глаза, как ее гладившая все это время мужскую щеку рука безвольно упала на кровать, слышал тихий, пропитанный болью, утробный то ли рык, то ли крик брата. Не смея пошевелиться, принялся терпеливо ждать, когда он совладает с эмоциями и вспомнит наконец про убийцу. Сэммуэль не заставил себя