я, мысленно молясь о том, чтобы этого никогда не случилось. В том, кто теперь запасной вариант и дополнительный козырь в рукаве новоявленной правительницы с новой, пока незначительной угрозой ее правлению, я даже не сомневался.

— Также тебе следует знать, что поскольку теперь я фрейлина королевы, мы больше не сможем видеться.

— Ну, это я уж как-нибудь переживу, — отозвался и, вдоволь налюбовавшись сначала на удивленное, а потом недовольное выражение лица своей сестры, широко улыбнулся, после чего просто раскрыл перед ней свои объятия. — Да шучу я, шучу. Иди сюда. Хоть обними на прощание, что ли.

— И все же какой ты дурак, — крепко вцепившись в меня, шмыгнув носом, все ещё немного обиженно пробурчала Мидамия.

— Точно, — не стал спорить. — Я буду скучать.

— И я, — отозвалась собеседница, прежде чем первой отстраниться, быстро смахнуть с лица непрошеную влагу и, избегая смотреть на меня, добавить: — Ладно, все. А теперь иди. Твоя избранная тебя уже заждалась.

— Спасибо за все, Мия. Вырази за меня мое почтение королеве. Конечно, если оно ей еще нужно. И не забудь передать привет родителям.

— Обязательно. Давай мотай отсюда, пока ее величество не передумала и снова тебя не заперла.

Улыбнувшись прилетевшим мне уже в спину словам, ускорился и, перейдя на бег, отправился туда, где, как правильно заметила сестра, меня уже заждались.

Не успел выйти из наскоро созданного за счет последних имеющихся у меня сил портала, как почти по колено провалился в снег. Кое-как выбравшись из сугроба, оперся спиной о ближайшее дерево и внимательно огляделся, чтобы сориентироваться, в каком именно направлении теперь следовало двигаться. Одновременно пытаясь прикинуть, сколько именно меня не было, раз даже зима успела настать, осторожно, чтобы снова не увязнуть в снегу, двинулся дальше. Не переставая мысленно благодарить Мию за теплую одежду, которая хоть и не особо грела, но благодаря активному движению не позволяла замерзнуть, примерно через полчаса разглядел вдалеке очертания отеля.

***

Несмотря на холод, который пробрался-таки под одежду и уже какое-то время неприятно пощипывал кожу, я неспешно шел по расчищенным дорожкам гостиничного сада. Так как весь магический запас ушел на портал и теперь находился на нуле, у меня не нашлось лишних сил хоть как-то противостоять этим неприятным ощущениям. Да и желания, в общем-то, тоже. Тем более что в данный момент сделалось куда интереснее, почему за все время прогулки мне так никто и не встретился. Этот факт я посчитал более чем странным. Отель пользовался большой популярностью круглый год не только среди туристов из других стран, но и любивших отдохнуть за городом лондонцев. А тут пусто. Ни души.

Меня уже начали одолевать тревожные мысли, когда, миновав очередной заснеженный куст, я вдруг обнаружил тех, с кем так жаждал поскорее увидеться. Вся дружная компания расположилась неподалеку от веранды на небольшой площадке, где каждый умудрился найти себе занятие. Мужчина сидел на скамейке, опершись вытянутой рукой о ее спинку и, закинув ногу на ногу, внимательно наблюдал за копошившимся тут же в снеге и увлеченно лепившим снеговика четырехлетним мальчишкой. В паре метров от них, медленно вышагивая вдоль ряда невысоких, плотно укутанных снегом деревьев, гуляли ещё трое. Осматривая каждое растение, они то и дело останавливались и принимались что-то оживленно обсуждать. Эта идиллия продолжалось ровно до тех пор, пока тишину сада не разорвал пронзительный радостный крик:

— Эй, смотрите! Луррик вернулся!

Стоило Денису это прокричать, как все присутствующие тут же обернулись сначала в его, а потом, проследив за взглядом ребенка, и в мою сторону. Первыми оправились от шока дети и сразу устремились в мою сторону.

— Ты пришел!

— Как хорошо!

— Уря! Теперь будем снова на лошадках кататься!

Оказавшись в плотном кольце сразу из нескольких рук, я тепло, приветливо улыбнулся всем троим, прежде чем снова найти взглядом ту, которую предпочел бы сейчас больше всего видеть в своих объятиях.

Но Алиса отчего-то не спешила подходить. Более того, она вообще двигалась как-то странно и… немного неуклюже, что ли. Почему — понял, только когда любимая повернулась боком. Пока она тихо что-то говорила поднявшемуся со своего места и теперь тоже смотревшему на меня со смесью удивления и радости в глазах Тому, я не мог отвести взгляда от своей красавицы. А точнее от скрытого под одеждой, включая длинную шубу, пока ещё небольшого, но уже довольно заметного животика. Беременна! Она беременна. И как я сразу этого не понял! Ведь уходя, был практически полностью в этом уверен. А все потому, что хотел оставить ей хоть что-то в память о себе. А точнее — кого-то.

Залюбовавшись своей, теперь уже как никогда прекрасной женщиной, аккуратно выбрался из объятий детей и, сопровождаемый ими, сам направился ей навстречу.

— Люба, Ники, возьмите Деньку и возвращайтесь в отель. На кухне скажите, чтобы приготовили чего-нибудь. Желательно мясного. Да повкуснее и побольше, — обратилась ко всем троим Алиса.

Дождавшись, пока ребятня окажется достаточно далеко, чтобы нас не слышать, любимая вдруг резко развернулась и сама преодолела разделявшее нас расстояние. Остановившись напротив, она внимательно окинула меня с ног до головы недовольным взглядом, от чего на душе сразу же сделалось ещё холоднее. Захотелось тут же это исправить. Коснуться, обнять, погреться в приятном тепле ее магии. Вдохнуть полной грудью аромат ее волос и снова почувствовать, как она всем телом прижимается ко мне. Но не успел я даже просто подумать обо всем этом, как левую сторону лица опалила такая звонкая пощечина, что у меня моментально все мысли из головы вылетели. Осталось лишь одно недоумение. Но Алиса поспешила развеять и его.

— В Лондон, значит. На три дня.

— Прос… — попытался извиниться, как мне снова досталось. Только уже по правой щеке.

А она стала заметно сильнее с момента нашей последней встречи. Одних человеческих сил, чтобы нанести такие удары, ей бы точно не хватило. А это означало…

— Ты соврал мне! — прерывая мои размышления на сей счет, гневно выкрикнула любимая. — Бросил здесь одну, даже словом не обмолвившись, куда на самом деле направился. Не говоря уже о том, что мог вообще не вернуться. И все, что я слышу по прибытии — «Прости»? Ну, знаешь, Лоурриель О’Шайлас, это уже слишком.

Теперь помимо недовольства в ее глазах стояли ещё и слезы. Не в силах вынести этого зрелища, одновременно сильно рискуя снова быть покалеченным, стремительно приблизился и, порывисто обняв любимую, аккуратно прижал ее к себе. Алиса не сопротивлялась. Напротив, почти сразу сделала то же в ответ и, спрятав лицо у меня на груди, затряслась от