– Ох вы, спецы… Белый кокаин – конечный продукт. После всехразбавлений безобидными, а порой и не особенно, присадочками – детскойприсыпкой, тальком, мелом… Выгоды ради. А это, – он усиленно старался несмотреть в сторону спичечного коробочка с наркотиком, – это чистейшийкокаин. Неразбавленный. Стопроцентной чистоты.

– И сколько стоит литр?

– Кому как, – сказал Виталик. – Нам с вами, еслисунемся продавать, заплатят свинцом в медной оболочке. Как только о наспрослышат те, у кого вы его сперли. В России это стоит несколько сот тысячдолларов. Литр. Неразбавленный. Разбавленный должным образом – за миллионзелеными. Понятно? Да не щупайте вы свой пистоль! Я вас закладывать не пойду –скальп снимут моментально не те, так эти…

– Кто?

– А я откуда знаю?! – огрызнулся парень с детскойбеспомощностью. – Это ж надо было додуматься… Надо ж было так… Вернутьнезаметно нельзя?

– Увы… – сказал Родион.

Почему-то он поверил сразу – с таким лицом не врут…

– Виталик, а что ж делать? – спросила Соня тихо.

– Жопу заголять и бегать! – рявкнул он, впервые потеряввальяжность и безукоризненные манеры. – Ты ему наводку дала?

– Ну, я… – Она прищурилась. – Виталик, ты уж извини, нокак в песне поется – связал нас черт с тобой веревочкой одной… Уйдем не раньше,чем растолкуешь, как из этой истории выскочить.

– Кристально излагает девочка, – сказал Родион,вспомнив о своем положении атамана.

– Свалились на мою голову…

– Быстрей просветишь – быстрее уйдем, – безжалостносказал Родион.

– Вас видели? Или все чисто?

– Ручаюсь, чисто, – сказал Родион.

– Трупов, точно, нет?

– Говорю же – даже побитых нет… Связали и оставили грустить.Следов к нам ни малейших.

– Вашим бы хлебалом, дяденька, да медок наворачивать…Сонька, а тебя кто навел?

– Людка.

– На нее могут выйти?

– Вряд ли. Там, на Киржаче…

– Эй, я знать ничего не хочу! – Он прямо-таки подскочилза столом. – Значит, Людка… Надо подумать. Она сегодня с десяти работает,успею поговорить. Деньги в зубы – и пусть исчезнет недель на пару. Давнособиралась мамашу навестить, только рада будет… Софи, ты меня не благодари. Яне заботливый, я жить хочу, и, что характерно, с целым, не разукомплектованныморганизмом… Вы тоже, а? Итак… Прощенья просить бесполезно – и потому, что могутприрезать сгоряча, и оттого, что хата наверняка уже пустая. Серьезный человекпосле такого налета слиняет моментально. На всякий случай. Вас, ребятки, да именя заодно, спасти может одно: будем богу молиться, чтобы это был гастролер,бегун на длинные дистанции. А может, ему не поверят и самого возьмут в ножи.Был бы идеальный вариант… – Он запустил все десять пальцев в волосы,безжалостно разрушив ровнехонький пробор. – Если вы сделали все чисто, алюди там горячие, может и так кончиться…

– Короче, – поторопила Соня.

– Что – короче? Ладно, я чересчур уж пессимистически былнастроен… Если все и всамделе чисто – ложитесь на дно и не светитесь. Не былоничего. Только весь порошочек нынче же выкиньте в Шантару пусть рыбки покумарятвдоволь… Ясно? Жизнь дороже денег… И не было вас тут. И никакого кокаина небыло… – Он нетерпеливо вскочил. – Ребятки, идите себе, и не забудьте этудрянь, чтобы у меня ни крупинки не осталось…

Соня вскочила первой. Родион неторопливо поднялся следом.

Один непостижимо долгий миг он решал, оставить в живых этогосопляка или ради вящей своей безопасности отправить в края Вечной Охоты.

Выпала жизнь – во-первых, парнишка играл честно, во-вторых,у Родиона оставалось лишь четыре патрона к бесшумке, их следовало поберечь начерный день. Прикупать на рынке было бы чересчур рискованно, учитываятопотавшего по пятам ангела-хранителя.

…Через сорок минут они с Соней стояли на невысоком обрывенад серой, спокойной Шантарой – на правом берегу, неподалеку от города. Место,правда, было довольно глухое, от дороги пришлось пробираться метров сто пососновой чащобе, и шум проезжавших редких машин почти не доносился. Даже белкицокали высоко на ветвях.

– Мы тут когда-то рыбачили, – сказал он. – Встуденчестве. Дно твердое, течения у берега нет, а вот глубина приличная,метров десять, вдобавок там ямы…

– Решил все же…

– Пусть полежит, – сказал он. – Мало ли что. Колиуж столь бешеные деньги…

Почти не размахиваясь, бросил в воду большой пакет – набитыекокаином жестянки, надежно укутанные в шесть слоев пластиковых пакетов иотягощенные кирпичом. Глухо булькнув, взметнув невысокий веер брызг, кладутюгом пошел ко дну. Через пару секунд спокойная мутная вода вновь сталагладкой.

Оглядевшись, Родион достал перочинный нож и ловко вырезал настволе ближайшей сосны КАТЯ, отхватывая острым лезвием невесомые пластыбугристой коры.

– Это что за Катя такая? – ревниво спросила Соня.

– Абстракция, из головы выдумал, – сказал он. – Ато забудем еще от волнения… Возле приличного клада полагается приметуоставить, – и нехорошо усмехнулся. – Вообще-то, для надежности,согласно капитану Флинту, стоило скелет на берегу положить. Этой твоей Людочки,пока болтать не начала…

– Родик!

– Да я шучу, – успокоил он. – Послушай, а Виталикне мог над нами пошутить? Обидевшись, что я тебя увел? И не кокаин это, аимпортный порошок от блох…

– Не похоже. У него даже уши от страха были бледные. Никогдатаким не видела. Угораздило нас, Родька…

– Ничего, – сказал Родион веско, как и полагалосьатаману. – Обойдется. Но пора исчезнуть из этого милого города. С глаздолой – из сердца вон.

Обнял ее за плечи, притянул, и они долго стояли над обрывом,задумчиво глядя на серую спокойную воду.

Ирина открыла дверь сама, почти сразу же. Как обычно, Родионувидел ее в совершенно новом облике: воздушное розовое кимоно, пышное, но почтипрозрачное; обильное брильянтовое сверканье, аура радужных лучиков (горела нетолько люстра, но и два настенных светильника), темные волосы зачесаны заспину, ниспадают шелковым водопадом. Показалось, или ее губы на миг досадливоподжались? Впрочем, это уже не имело никакого значения…

– Они за тобой еще ходят? – спросила она вместоприветствия.

– Нет, – сказал он. – Старательно топали по пятамдо вечера, а назавтра любезно сообщили, что снимают хвост. Мол, никто мною неинтересуется, а посему вынуждены признаться, что погорячились…

– Аналогичная история, – сказала Ирина. – Они мнепредлагали чуть ли не взвод сопровождения, но мне было легче отбиться: сказала,что шагу не сделаю без охранников с фирмы. В соседней квартире и сейчас сидитполдюжины бездельников, в карты режутся… Этим еще ничего, а возле подъезда двоев машине…