– Не похоже, – сказала она. – Нет у меня такоговпечатления… Кстати, а что вы делали в тот вечер?

– В какой? – спросил он с простецким видом.

– Шестого мая, вечером. Когда… погибла ваша жена.

– Дома сидел, – пожал он плечами. – Смотрел фильмпо видику, выпил пару бокалов…

– Понятно. Скажите, а у вас… кто-то есть?

– Да, – сказал он, не раздумывая.

– Знакомая, скажем так?

– Невеста, скажем так. Решили пожениться.

– Можно узнать ее координаты? Имя, фамилию?

– Мне бы не хотелось ее впутывать.

– Родион Петрович, уж извините, необходимо. Дело слишкомсерьезное.

– Ну ладно, – сказал он рассерженно. – МиладоваСофья Илларионовна, Гагарина, восемьдесят восемь – тридцать один. Хорошаядевчонка, училась в университете, не сложилось, теперь работает продавщицей.Где, точно не знаю. Какой-то магазин на Барковского. Там мы никогда невстречались, я не заходил…

Он не врал – Соня и в самом деле числилась продавщицей вчастном магазинчике на Барковского, и те, кто получал за нее положеннуюзарплату, при нужде могли бы присягнуть на Библии, Коране и собрании сочиненийЧейза, что Мил адова СИ. исправно выстаивает за прилавком свои смены и к званию«Ударник капиталистического труда» не представлена только оттого, что выдуматьэто звание у правительства не дошли руки.

– Ваша жена знала о ней?

– Вряд ли.

– Значит, твердо решили вступить в брак?

– Да, – сказал Родион. – Уж извините заоткровенность, но с Соней я долго еще останусь главой семьи и настоящиммужиком. Конечно, не только из-за этого… Красивая девчонка, родители из того жекруга, что и я… В общем, этот брак непременно будет удачным.

– Желаю счастья… – Она дописала еще пару строчек вразграфленном листе бумаги. – Мне придется и с ней поговорить…

– Ваше право, – сухо сказал Родион, с намекомприподнялся.

– Извините, мы еще не кончили… Вот вы сказали только что: вбизнесе не разбираетесь. А меж тем ваша жена говорила кому-то из своихсослуживцев, что вы вдруг решили заняться бизнесом…

«Это у вас и называется – подлавливать?» – хмыкнул про себяРодион и чуть смущенно пожал плечами:

– Это я ей так сказал. Чтобы не считала вовсе уж законченнымнеудачником. Я ей не врал, просто с умыслом не точно выразился. Место, котороемне предлагают – в частной фирме. С одной стороны, это никак не означает«заниматься бизнесом», с другой же…

– И мы не лыком шиты? – подхватила она с дружелюбнойулыбкой.

– Вот именно, – сказал Родион.

За Соню он не опасался – сумеет держаться с этой замотаннойканцелярскими делами мышкой не хуже, чем Шарон Стоун в своих лучших ролях.Соня, правда, определенно что-то заподозрила: узнав о внезапной и загадочнойсмерти Лики вместе с любовничком, в первый миг бросила на Родиона чересчур ужиспуганный и понимающий взгляд. Но видно по ней: если и догадывается, побольшому счету ей на это наплевать. Собственное будущее заботит гораздо больше.Не пионеры, и не герои идейно выдержанных романов. Терять Родиона не захочет ив Павку Морозова играть не станет… Слишком многое связывает.

– С Толмачевым вы не были знакомы?

– С кем? – переспросил Родион. – А, этот… Неприпомню точно. Одно время она меня приглашала на их вечеринки и разныеторжества, но потом перестал ходить. Совершенно не мог найти с ними точексоприкосновения. А дома у нас ее коллеги бывали редко. Если нас с ним когда-тои знакомили, я его успел забыть.

– А такое имя – Вершин Сергей Степанович – вам что-нибудьговорит?

«Наконец-то, – подумал Родион. – Конечно,сопоставили пульки и установили, что выпущены из одного ствола, не стоит васнедооценивать. Но и переоценивать тоже не стоит…»

Он старательно изобразил долгое напряженное раздумье, вконце концов вскинул на нее глаза, пожал плечами:

– Не припомню…

– Может быть, узнаете? – Она подала большую черно-белуюфотографию.

Неизвестно, где был заснят покойничек, но он был трезвехонеки смотрел соколом, с жесткой улыбочкой таежного императора, вовсе неподозревающего, что за стеной два кузнеца куют серп и молот. Вполне возможно,будь он именно таким большую часть времени, Ирина не приняла бы решения статьвдовствующей императрицей…

– Это Вершин?

– Да, – сказала она.

– Тоже бизнесмен, надо полагать?

– Вы не читаете газет?

– Мне в последнее время было не до газет, – сказалРодион. – Предстояло покончить с прежней жизнью и начать новую, хлопотнавалилось несчитанно… А что, он такой знаменитый?

– Ваша жена никогда не упоминала этой фамилии?

– Не припомню.

– И вы его никогда не видели в окружении вашей жены?

«А не запутать ли следствие, как настоящему преступнику иположено? – со злым азартом подумал Родион. – Пусть побегают, зрявыискивая несуществующие связи…»

Он всмотрелся внимательнее, нахмурил лоб, пошевелил губами:

– А в натуре на него нельзя посмотреть?

– Сейчас – нет, – сказала она, не моргнув глазом.

– У него есть длинное черное пальто?

– Не знаю, – сказала она искренне. – Это имеетзначение?

– Высокий?

– Метр восемьдесят один.

– Значит, повыше меня на… – Родион озабоченно потерлоб. – Вы знаете, припоминаю. Очень похож. Недели три назад, как бы несоврать, жена приехала на белом БМВ, довольно новеньком, года девяностотретьего. Я посмотрел в окно – дочка сказала что-то вроде: «Смотри, мамаприехала». Они поговорили возле машины с минуту, потом она вошла в подъезд… Да,если подумать, это и привлекло внимание – длинное, модное черное пальто на фонебелого БМВ… Я ни о чем не стал спрашивать – мало ли кто из знакомых можетподвезти…

– Вы ручаетесь, что это был он?

– Пожалуй, – сказал Родион. – Чертовски похож.Улыбочка эта характерная…

– Он сам сидел за рулем?

– Да. Я сначала подумал, у нее новая машина и новый шофер,но она бы сказала…

– Значит, недели три назад?

– Да, примерно. Недели три, плюс сколько-то дней… Откуда язнал, что надо запомнить дату?

– Действительно… – сказала она без малейшей иронии. – Иномер машины, конечно, не помните?

– Я его и не видел, по-моему. Сверху же не видно… А что,этот тип имеет какое-то отношение…

Теперь она пожала плечами с видом полнейшего неведения.