холки, тянулась через весь хребет и заканчивалась у длинного змееподобного хвоста. Кроме того, эти милашки имели острые зубы и весьма длинные когти. По форме тела напоминали гигантских питбулей, но с более острыми мордами.

Что примечательно, когда гончии падали на землю или начинали беситься, чешуя издавала характерный металлический звук, как будто кто-то кинул на пол россыпь гвоздей. Опасные твари, с какой стороны ни посмотри.

Тем временем Тиф подвёл меня к телеге и, напоследок стрельнув хитрым взглядом, резко сдёрнул чумазое покрывало. Меня чуть не стошнило второй раз, но я удержался. Это была полусгнившая каша из кишков, ломаных костей и кусочков мяса, жилок и прочего дерьма вперемешку с какими-то личинками.

— Фу! Что это⁈ — шарахнулся я назад, когда запах ударил в нос с новой силой.

— Еда! — усмехнулся старик.

— Да кто это… О твою мать…

Нет, я всё-таки не выдержал. Едва успел повязку с лица стянуть и выбежать на улицу, как меня снова вывернуло.

— Хах, не переживай. Тебя кормить этим не стану. Это для собак. Мясо хранить негде, а они в принципе всеядные. Кишки прям с дерьмом готовы есть.

— Гр-р-р… — раздалось из сарая. — Рав!

— Мне кажется, им не нравится есть кишки с дерьмом. — усмехнулся я, заглядывая через плечо Тифа. Заметил, как одна из гончих попыталась перекусить стержни клетки, но, не сумев, принялась царапать их когтями. Выглядело это как: «Дай мне только выбраться отсюда, заставлю тебя сожрать всю эту сраную телегу! Вместе с дерьмом!».

— Тебе кажется. — демон подождал, пока я отдышусь, а затем заговорил вновь. — Ну что? Готов? Пошли внутрь, их как раз нужно накормить.

— Пошли. — ответил я, натягивая повязку на лицо.

* * *

Так прошло несколько дней. Не могу сказать, что я хоть как-то привык к этому отвратительному запаху, да и работа в псарне оказалась отнюдь не лёгкой. В обязанности входило убирать клетки, отстреливаясь от гончих при помощи электропалки. Всё, что убрал, выносить в яму, которую мы с Тифом выкопали в первый день. Ямы, к слову, довольно быстро заполнялись, приходилось закапывать старые и выкапывать новые.

Кормежка — это вообще отдельный вид извращения. Необходимо было лопатой накидывать тухляк в тазы, а потом эти тазы тащить к клеткам. Тиф наваливал, я таскал, потому что, когда в прошлый раз попытался подкопнуть эту дрянь, меня снова вывернуло. После рабочего дня в такой атмосфере, по возвращению в барак всегда сперва шёл мыться. Сидел в парилке по часу, отскребая от себя даже не столько грязь, сколько этот противный запах.

Однако, помимо минусов, работа в псарне имела свои очевидные плюсы. Например: я мог тренировать усиление. Тиф ничего против не имел, он даже не знал об этом. Мне не приходилось особо прятаться, потому что он периодически сам выключался.

Пару раз ненадолго приходила Мавика. Демоница пыталась поинтересоваться, чем мы тут занимаемся, но запах оказался сильнее любопытства, а потому у неё внезапно появлялись неотложные дела.

Что касается псов, то здесь возникла интересная ситуация. У меня было пара любопытных наблюдений, которые я счёл весьма полезными для себя. Во-первых, среди шести гончих оказалась одна аутсайдер, которая явно не пользовалась популярностью среди остальных. Её постоянно чморили другие собаки: отбирали еду, сгоняли с лежанки и периодически покусывали, причём не с целью навредить, а скорее чисто поржать. И тут мы плавно переходим ко второму наблюдению. Они охренеть какие умные. Тиф утверждал обратное, но я видел, как во время чистки клетки они стянули с него штаны, извазюкали в тазу с остатками еды, а затем кинули ему в рожу.

— Тупорылые создания! Су… Тьфу! — ругаясь, принялся он тыкать сквозь прутья своей палкой-шокером. Из клетки в свою очередь в ответ донеслось нечто похожее на смех гиены. Не огненной, а обычной. Да, они реально над ним потешались. А это значит что? Это значит, что интеллект у них есть, причём такой, который позволяет что-то придумать, продумать, запомнить и воплотить. Я уже молчу про хоть и скверное, но всё же чувство юмора.

В очередной день, дождавшись, когда Тиф уснёт, решил приступить к реализации своей затеи. Боялся ли, что он меня сдаст или что-нибудь заподозрит? Не очень. Тиф не меньше моего ненавидит Хелену, и, насколько понял, у него на то были веские причины.

Но вернёмся к нашим баранам, которые собачки, но не собачки.

Так вот, дождавшись, когда Тиф уснёт, я подошёл к клетке, где содержались гончие. Почти каждая из них тут же отложила свои дела. Одни перестали драться, другие подняли свои морды и уставились на меня.

— Не знаю, с чего начать, поэтому начну с начала. — обратился я к ним, и это была ещё одна причина, почему мне не хотелось, чтобы Тиф это видел. Да, мне казалось, что творю дичь. — Могу смело предположить, что вам не нравится жрать эти помои и сидеть целыми днями в клетке, поэтому у меня есть предложение. Я помогаю вам сбежать на волю, а вы помогаете мне.

Пока говорил, обратил внимание, что из всех гончих поднялась самая главная и деловито подошла к прутьям.

«Видимо, всё-таки понимает. Это хорошо! Есть прогресс!»

— Там, за стеной, вы сможете бегать где хотите и сколько хотите. Охотиться и добывать себе мясо, но чтобы это было воз…

В этот момент гончая резко развернулась и хлестнула хвостом по куче экскрементов. Вонючие брызги шрапнелью ударили в мою сторону, окатив с ног до головы. Секунду в псарне стояла тишина, которая вскоре разразилась весёлым гиканьем и ехидным фырканьем. Шутка им настолько зашла, что некоторые аж скулить от своего собачьего смеха начали.

Какое-то время я тоже стоял молча.

— Пфть…

Сплюнув на землю, протёр лицо и проводил взглядом удаляющуюся вглубь клетки сучки. Судя по вальяжной походке, она прямо-таки гордилась своим поступком.

— Не хотите по-хорошему, придётся мне применить социальную инженерию. — тихо буркнул я, страхивая дерьмицо с рубахи.

— Ке-ке-ке!

— Гр-гр-гр! — прозвучало в ответ.

— Фють! Фють! Ке-ке-ке!

Думал шоу на этом закончилось, однако, обернувшись, встретился глазами с Тифом. Дед стоял, скрестив руки и облокотившись на дверной проём, с ухмылкой глядя в мою сторону.

«Ну этого ещё не хватало…»

— И что это ты удумал, Хью?

— Ничего особенного, просто решил проверить одну теорию. — мрачно сказал в ответ, чувствуя, как сильно растёт вероятность того, что Тиф случайно утонет в дерьме