свернуть разрядом у задницы гончей, чтобы она наконец вылезла из своего угла. Видимо, её настолько напугала обстановка, что передвигалась собака исключительно на полусогнутых лапах и чуть ли не ползком.

— Я надеюсь, оно того стоило. — облегчённо вздохнул Тиф, когда зверь оказался в клетке.

— Ну… Что-то да получится. Пока не уверен.

Где-то слышал выражение, которое гласило, что доброе слово и кошке приятно. Уж не знаю, что там по поводу кошек, но, надеюсь, гончии тоже на это отреагируют. Хотя бы одна из них. Но это всё уже завтра, сегодня мы раздали тазики с потрохами и оставили их одних. Поглядим, что будет утром.

* * *

— Хью… Хью… Хью…

Я проснулся от того, что какой-то дятел усиленно трясёт меня за плечо. Открыл глаза, резко повернул голову и тут же расслабился.

— А, это ты, Мав. Что надо?

— Завтрак, Хью. Надо готовить завтрак. Сейчас. Скорее вставай. — тихо пробормотала она, продолжая трясти меня.

— Встаю, встаю, только прекрати.

Я протёр глаза, пару раз моргнул и едва успел оторвать голову от лежанки, как моё тельце вытеснило тело побольше. Просто вжух, и вот я стою на карачках на голом полу, а Мавика, свернувшись клубком, топит морду на моей постели.

— Э-э, мать! А завтрак?

— М-м-м… тёпленько.

— В смысле тёпленько⁈ А завтрак?

— Иди, я догоню. — помахала она рукой, укладываясь поудобнее.

Естественно, никто и никого догонять не стал.

Впрочем, нет худа без добра, на кухне я остался один, а это значит что? А это значит, что для Ириски, ага, будет её кличка, сам придумал, сегодня будет небольшой презент.

Перелив кашу в ведро, нарезал себе тройку кубиков мяса в дорогу. Да, такими не наешься, их скорее стоит рассматривать как вкусняшку. Лошадей, в конце концов, тоже яблочками угощают, и ничего. Я имею в виду, что вкусняшки может быть немного, главное, чтобы она была вкусной.

— Проснитесь, мои сладкие пирожки с какашками! Пора вставать! — с такими словами я залетел сегодня утром в псарню. Кажется, начинаю понимать близняшек.

— Бр-гр-гр! Бр-гр… — прилетело из тени основной клетки. Прозвучало как «опять этот малохольный припёрся».

— Хью-ю… — протянул Тиф. — Какого дьявола⁈ А впрочем, молчи! Меня не трогать ещё несколько часов.

Не дожидаясь ответа, демон сильнее укутался в свое импровизированное одеяло и забился в угол. В любом случае он меня сейчас интересовал в последнюю очередь.

— Так… И какого хера? — задал я вопрос, глядя на полный тазик внутри клетки с будущей Ириской.

В этот момент гончая уже проснулась и просто лежала на боку в состоянии полуклубочка.

— Ты почему не ешь? — задал я следующий вопрос, уперев руки в бока.

Молчит. Молчит и смотрит в мою сторону своим острым костистым носом.

Я взглянул в тень основной клетки, где сейчас на меня в ответ пялилась местная альфа-самка.

— Твоих рук, кхм, лап дело?

Гадина фыркнула и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговаривать она со мной не намерена и вообще пошёл я в жопу.

— Ладно… Ладно… — Оглядел быстрым взглядом утварь, которая тут была разбросана по разным углам. Мне нужна была какая-нибудь тряпка, чтобы со стороны основной клетки Ириску было не видно, как и не видно то, чем она тут занимается. — Думаю, это подойдёт.

Тряпка нашлась быстро, да чумазая, но так даже лучше. Шитая-перешитая, но при желании можно было отгородить аж целых две стороны.

— Ну вот, теперь они тебя не увидят. Можешь есть.

Гончая демонстративно отвернулась и вдобавок хвостом отодвинула тазик в противоположный угол. Мол, не искушай меня, чёрт рогатый, у меня пост, я на диете. Ну бред же! Какая, нахрен, диета⁈

— Ке-ке-ке… — послышалось из основной клетки.

Я сейчас, наверное, скажу странную вещь, но мне кажется, что эти суки её запугали.

Но ничего! Выпугаем обратно.

Снова взглянул на Ириску, и в этот момент ко мне в голову пришла просто умопомрачительная идея. Настолько шикарная, что даже удостоилась злобной ухмылки.

— Во-о-от, молодец! Молодец. Сразу бы так! Кушай, кушай! Я тебе добавки ещё принесу! — Стал я расхваливать Ириску. Естественно, гончая ничего не ела, а оттого мои слова звучали для неё очень странно. Зверюга подняла голову, уставилась на тазик, потом на меня, потом снова на тазик, а я продолжал приговаривать. — Да-да, молодец! До дна!

— Ур? Ур-ур-ур⁈ — в этом тихом урчании были слышны нотки паники.

— Добавки? — усмехнулся в ответ.

Тем временем в основной клетке появилось оживление. Первой к решётке подошла альфа, а следом и остальные. Гончие уткнулись в неё мордами так, что их острые носы выступали наружу. Места всем не хватало, приходилось толпиться.

— У-у-ур! У-ур! — Ириска принялась метаться из стороны в сторону и беспокойно скулить. Даже попыталась высунуть нос за край клетки. Видимо, хотела сказать, что жалкий бес их тут всех дурит, а она невиновная и продолжает хранить обет безобедия.

— Что ж ты за зверь такой слабохарактерный… Окей, трусливая жопа, давай успокоим твоих «друзьяшек», а то так с ума сойдешь, а мне оно надо.

Открыв клетку, демонстративно, как это любили делать гончие, вытащил нетронутый таз на всеобщее обозрение и вывалил его в телегу, за что получил насмешливые фырканья.

«Однако, рано радуетесь».

— Понятия не имею, о чём вы тут договорились все, но вечером, пока она не сожрёт всё, что я ей дам, вы свои тазы не получите. Можете тут хоть всё говном закидать. Сначала ест она, потом еду получаете вы. Она не ест, вы ничего не получаете.

Повисло тяжёлое молчание. Гончие сделали вид, что не понимают, о чём вообще говорю. Альфа опять фыркнула и отвернулась.

Закончив сыпать угрозами, вернулся к Ириске, зашёл в клетку и запер её за собой. Гончая уселась в углу, обмотав вокруг лап свой длинный хвост, и, сгорбившись, молча смотрела в мою сторону, ожидая продолжения.

— Несмотря на то, что ты трусливая и бесхребетная задница, у меня для тебя будет подарок.

Ириска сперва выпрямилась, но, как оказалось, только для того, чтобы сильнее вжаться в угол. А я тем временем развернул небольшой свёрток и достал один кроваво-красный кусок рубленого мяса.

— Ну как тебе? А? А? А? Свежее, вкусное! А как пахне-е-ет, — поднёс ломтик к носу и вдохнул так, будто у меня букет цветов в руках. Сестра так делала. — У-у-у,