— Но вы не сказали…

— Конечно, я не сказала!

— А почему вы не сказали? — Форстер сверлил её взглядом.

— Почему? — воскликнула она удивлённо. — Вы ещё спрашиваете? Милость божья! Да я же не хочу, чтобы вас казнили! И сожгли здесь всё!

— Вот как! Но не так давно вы хотели, чтобы в меня попала молния, — на лице Форстера появилась едва заметная усмешка. — Ну, или чтоб я провалился. Так с чего вдруг, синьорина Миранди, вы взялись меня покрывать, рискуя быть привлечённой за соучастие?

— А вот хоть бы вы и провалились, мессир Форстер, с вашим упрямством и глупостью! — воскликнула она, мало заботясь о том, что это, возможно, оскорбительно и грубо. — Вы что же думаете, что я и в самом деле могу хотеть вашей смерти? Да что с вами такое? Вас же на самом деле казнят, если поймают!

— И вы расстроитесь, если меня поймают и казнят? — он почти прожигал её взглядом.

— Даже не надейтесь! — ответила она резко. — Я буду аплодировать, стоя в первых рядах! Вы хоть понимаете, что нам всем здесь пришлось пережить? А мне пришлось врать и изворачиваться ради вас, и… и всё, что вы можете сейчас сказать — что я надела это платье для капитана? Да вы… вы, — она посмотрела на него, и зашвырнув букет в озеро, выдохнула, — да провалитесь вы!

— Так

вы поэтому флиртовали с капитаном Корнели? Ради меня? Или потому, что он вам просто нравится? — теперь он уже явно насмехался над ней, но щурился при этом так, словно это снова был вопрос с «двойным дном», и смотрел цепко, не отрывая от неё взгляда.

— Флиртовала? — она отступила на шаг назад, потому что внезапно осознала кое-что. — Погодите, вы сказали… А откуда вы знаете о том, что я виделась с капитаном в Эрнино? Вы что же, следили за мной?

Они смотрели друг на друга, буквально испепеляя взглядами, и между ними, казалось, даже воздух стал горячим.

— Ну разумеется! — обречённо воскликнула Габриэль. — А что ещё можно было от вас ожидать! Вы же лгун! И обманщик! Вы бесчестный человек, мессир Форстер! Вы… Вы просто… невыносимы! Да как вы вообще смеете задавать мне эти вопросы? Ради вас я сегодня лгала! Ради вас делала то, что мне глубоко противно! И вот это я, по-вашему, заслужила в ответ? Вы заманили меня сюда обманом, а теперь вы ещё и подвергаете опасности всех вокруг! Вас едва не схватили, а всё, о чём вы думаете, это — что происходит между мной и капитаном Корнелли? — она шагнула ему навстречу, как и всякий раз, когда была не в силах совладать со своими чувствами. — И даже если бы капитан Корнелли имел какие-то надежды на мой счёт, вас это никак не касается! Как и не касалось никогда! Вы почему-то забыли сказать мне о том, что всё ещё женаты, когда предлагали руку и сердце там, в Кастиере! Да пропадите вы пропадом! Вы сказали, что вы не ангел, нет мессир Форстер, вы не просто не ангел, вы чудовище! И я ненавижу вас! Ненавижу! Если вас поймают и повесят, поверьте, я не буду плакать! Кланяйтесь от меня моне Анжелике!

Она сделала шаг в сторону и хотела уйти, но Форстер преградил ей путь.

— Погодите, Элья! Дайте мне минутку! — его голос вдруг стал тихим и мягким, и усмешка вмиг исчезла с лица. — Простите меня, дурака! Дайте мне возможность объясниться!

— Простить вас? — она всплеснула руками, чуть отступила и добавила горько. — Да как же вас можно простить! Вы же лжец! Всё, что вы говорите, всё ложь! И с каждым разом её всё больше! Зачем вы мучаете меня? Неужели же вы до сих пор не можете простить мне моего отказа в Кастиере? Зачем вы так поступаете со мной? Вы погубили мою репутацию, вы притащили меня сюда, я вынуждена лгать и находиться в опасности, а вы…

— Элья! — Форстер шагнул ей навстречу.

Она отступила ещё на шаг.

— Не приближайтесь ко мне! — она выставила руку вперёд. — Видеть вас не могу!

— Просто дайте мне пять минут, большего я не прошу, а потом вы решите — верить мне или нет, — произнёс Форстер горячо, и замер не приближаясь. — Я расскажу вам всё, всю правду. Обещаю. Пожалуйста! Элья, я обещаю, что не буду вам лгать. Никогда.

И что-то было в его лице и в голосе, что-то заставившее Габриэль опустить руку, кивнуть и произнести тихо:

— Хорошо. Только всю правду! Поклянитесь, что вы расскажете всю правду!

— Клянусь, — ответил он коротко. — И… простите меня за этот допрос. Ханна нашла нас с Винсом в горах, и рассказала о том, что капитан приехал сюда в поместье, к вам, и о том, как вы… флиртовали с ним и… и что он устроил обыск, чтобы вас повеселить. Понимаете, как я разозлился?

— Повеселить меня? Милость божья! — воскликнула Габриэль. — И вы поверили! Ну разумеется! Да Ханна же просто меня ненавидит!

— Она предлагала утопить вас в озере, — ответил Форстер и прищурился, — и пока я ехал сюда и слушал её рассказ… верите или нет, что я чуть с ума не сошел, и едва не загнал лошадь… И только потом Ромина рассказала мне про тайник и ваш с ней уговор. Элья…. Скажите, — он понизил голос, и в его вопросе ей послышалась странная нотка отчаянья, — Корнелли действительно приезжал ради вас?

…Если бы солдаты нашли тайник — ему бы грозила смертная казнь, а он в состоянии думать только об этом?

Но она смотрела на него и видела — это правда. Этот вопрос и её ответ для него будто вопрос жизни и смерти. И вся злость разом куда-то ушла, и она даже растерялась от внезапного понимания того, как же это мучительно приятно и сладко — знать, что он думал о ней. И так безумно и глупо ревновал к Корнелли.

— Я скажу вам, — ответила Габриэль тихо, — но честность на честность, мессир Форстер!

— Хорошо. Я же обещал. Поверьте, я не знал об этом оружии, — ответил ей Форстер также тихо, — клянусь вам, не знал. Да, я знал, что там на кладбище вы встретили нашего дядю Бартоло. Но я не мог вам сказать кто он. Для вас это было бы слишком опасно. Вы же понимаете? Поэтому я вам и не сказал, а не потому, что моей целью было вас обмануть. И я вам очень благодарен за то, что вы помогли. Я перед вами в долгу, Элья, и вы даже не представляете в каком. Сегодня вы спасли мне жизнь. И простите, что я набросился на вас, но вы… Просто… Просто, — он усмехнулся и развёл руками, — вы сегодня чудесно выглядите в этом прелестном платье. Хотя — нет. Вы всегда выглядите чудесно, Элья, но сегодня как-то по-особенному. И я подумал… может быть, вы, и правда, ожидали приезда капитана…

— Ожидала?

…Милость божья! Да знал бы он ради кого она надела это платье!

— Погодите, не горячитесь! Простите меня за эти мысли. Я не хотел вас обидеть. Я иногда бываю резким и, наверное, не слишком галантным, спишите это на мою горскую дикость. Ну же, Элья? Скажите, что вы простите мне это! Я понимаю, чего вам это стоило. Я помню ваши слова про принципы, и жертву ради тех, кого любишь…

Последние слова он произнёс совсем тихо, и под его проницательным взглядом Габриэль неожиданно смутилась и покраснела. И поняла внезапно, как близко она к нему стоит, и как трудно ей дышать, а сердце снова колотится, как сумасшедшее.