Ирина Петровна даже не заметила манипуляций Алены со смартфоном — она шла чуть впереди и на ходу увлеченно рассказывала о том, какая рыба водится в озере. О том, что местные любят там рыбачить, но так как Белое озеро является заповедником края, здесь разрешена только любительская ловля рыбы — сетью ловить запрещено. А еще о том, что на озере дважды тонули браконьерские судна — местные после этого придумали легенду, что этих людей наказал дух озера.

— Браконьеры раньше, бывало, глушили рыбу динамитом, чтобы со дна шла, и собирали сетями, — рассказывала Ирина Петровна. — Погибало много мальков — это не рыболовля, это варварство. Но после загадочных случаев с потоплением браконьеры сюда соваться перестали. И то хорошо. Но утонули они не из-за мести озерного духа, конечно, — улыбнулась Алене учительница. — Это выдумки. Наказала их собственная жадность.

Вдаваться в подробности Ирина Петровна не стала, да Алена и не спрашивала. После своих снов она даже не сомневалась, что дух озера совсем не выдумка. Сегодня она направлялась туда, чтобы убедиться в этом. И была уверена, что ее ждут. Спустя час пути ей представился случай убедиться в этом.

Всю дорогу Ирина Петровна увлеченно делилась с Аленой рассказами о Белом озере. В какой-то момент, разговаривая, она вдруг споткнулась и с глухим вскриком упала.

Алена шла чуть позади, поэтому сразу поспешила на помощь учительнице и помогла ей подняться.

— Ух, споткнулась о корень, — шипя от боли, сказала Ирина Петровна, — здесь много старых деревьев, корни часто торчат над землей, надо под ноги смотреть, а я зазева…

Она прервала себя на полуслове, глядя в землю. Алена проследила за ее взглядом — в том месте, где они стояли, земля была ровная, никаких корней над поверхностью.

— Странно, — посмеялась над самой собой директриса Белозерской школы, — а мне показалось, что зацепилась ногой за какой-то выступ. Видимо, и впрямь увлеклась разговорами — на ровном месте спотыкаюсь.

Алена насторожилась, но промолчала.

— Ну, вроде, цела, — отряхнула колени от грязи Ирина Петровна, — можем идти дальше.

Однако тут же оказалось, что дальше женщина идти не может. Сделав буквально два шага, она снова охнула и остановилась.

— Кажется, сухожилие потянула, — сказала она.

«Дежавю», — подумала Алена, вспомнив, как с ней случилось то же самое, когда она заблудилась в этом лесу в августе.

Ирина Петровна виновато улыбнулась Алене.

— Прости за мою неуклюжесть. Но думаю, если дам ноге немного отдохнуть — смогу идти дальше.

— Это вы меня извините, — сказала Алена. — Я вас попросила провести меня к озеру, а вы повредили ногу.

— Ох, ну что ты, — отмахнулась учительница. — Я и одна в лесу часто гуляю — рядом с домом ведь. А от мелких травм никто не застрахован, так что не забивай себе голову.

Невдалеке от тропы светлым пятном маячила верхушка пня. Когда они подошли, Алена увидела, что срез гладкий и достаточно свежий — видимо, это было старое дерево, и спилили его не так давно.

Ирина Петровна присела на пень и со сдавленным стоном вытянула вперед больную ногу. Алена задумалась. Когда она в августе потянула связки — хромала дня три, ходить было больно. Сомнительно, что несколько минут отдыха избавят ее директрису от боли. И просить Ирину Петровну с больной ногой вести ее к озеру она, конечно, не станет — учительнице еще предстоит как-то одолеть путь обратно.

— Ирина Петровна, а озеро далеко отсюда? — стараясь говорить беззаботным тоном, спросила Алена. — Может, я дальше сама дорогу найду?

Учительница задумчиво промычала.

— Ну, в принципе, уже близко. Навскидку, минут десять ходьбы. Если не сворачивать с этой тропы, то заблудиться уже не должна.

Алена улыбнулась своей проводнице:

— Тогда я сама схожу, не хочу вас за собой тянуть с травмированной ногой. Я быстро — туда и обратно. Только посмотрю на озеро.

— Ну что-о я за учитель, — с досадой протянула Ирина Петровна и снова виновато улыбнулась: — Никудышный из меня гид. Но ничего не поделаешь — не зря же мы сюда шли так долго. Ты только с широкой тропы не сходи — она тебя прямо к озеру выведет. А если все-таки заблудишься — кричи. В лесу далеко слышно. Приковыляю за тобой.

Они одновременно рассмеялись шутке.

— Ладно, сделаю, как вы говорите, — пообещала Алена и, махнув рукой учительнице, вернулась на тропу.

Внутренний голос подсказывал ей, что так все и должно быть. Отправься Ирина Петровна дальше — с ней случилось бы что-нибудь еще. Потому что Белое озеро сегодня ждало только Алену. Ее одну.

Алена шла вперед по тропе. Дождь шумел в кронах и тихо шипел, мелкой моросью соприкасаясь с ее курткой. И вдруг все затихло.

Остановившись, девушка повела глазами в стороны. Сняла капюшон. Дождя не было. Он прекратился, не постепенно ослабевая, а просто исчез — резко, в один миг. Алена ясно осознавала — все вокруг изменилось.

В лесу стояла девственная тишина, и казалось, что никогда не нарушали эту тишину ни ветра, ни дожди, ни присутствие человека. Лес был словно зачарованный. Верхушки деревьев тянулись к осеннему небу, и смотрело небо вниз проникающим сквозь тучи мягким сиянием солнечного света. И был лес молчаливый, но живой: взирал на нее с сонным любопытством. Казалось, что молчание его говорит почти то же самое, что царское равнодушие котов в доме Аленкиной учительницы: «Мы разминулись изначально. Ты пришла и уйдешь, а я останусь».

«Этот лес — другой», — подумала Алена.

Кажется, в какой-то легенде из сборника Родиона говорилось, что на самом деле существует две тропы к Белому озеру, вспомнила девушка. Одна тропа — для всех. Другая — тайная, для тех, кто готов отдать все взамен на чудо.

«Только знай: не всякий, ступивший на тайную тропу, возвращается. Не всякого она приводит обратно», — внезапно поднялось из глубин ее памяти на поверхность.

Алена не была уверена, откуда эти слова и точно ли она их запомнила, но даже если они пробудили в ней тревогу, остановить ее им было не под силу.

С решительным вдохом она возобновила путь к Белому озеру.

Глаза леса неотрывно следили за ней.

Ребенком Алена была не такой, как все. У нее не было мамы, не было бабушек и дедушек, теть и дядь, не было крестных. Тогда она думала, что их нет рядом, потому что она не нужна им.

Но все же, у нее был человек, который о ней заботился, единственный, кому она была нужна — папа. И Алена решила, что в благодарность она тоже посвятит себя этому доброму и улыбчивому человеку, чтобы он никогда не чувствовал себя одиноким.

Тогда она еще не понимала, что папа не мог стать тем, ради кого она будет жить.

Когда Егор спросил у нее, почему она влюбилась в него — почему именно в него, — Алена не смогла ответить. Но потом, думая об этом, она поняла.