– Дозволь…

– Говори, – рыкнул диктатор.

– Запертые двери обнаружили сразу. Тут же проверили их мозги,все записали. Эти червяки не врут, Ваше Величество. Код верен, однако…

– Что?

– Не знаю, – ответил мясник. – Возможно, дверьзаклинило?

– Все восемь?

– Тогда испортился подъемный механизм?

Диктатор прорычал:

– Маловероятно. Но тогда нам не попасть в звездолет!Защитный корпус не взрезать, до подобной технологии нам идти еще сорок лет. Чтоможно придумать?

Я сел поудобнее, сделал надменное лицо, мой палец ткнул накнопку с надписью «Связь». Огромный экран над входом в зал ожил, на немпоявилось мое лицо, я всмотрелся, еще больше выпятил нижнюю челюсть. Диктаторвздрогнул, экран через зал прямо перед ним, вперил в меня неверящие глаза.Икана, Додо и Гого обернулись, я видел, как их глаза расширились в великомизумлении.

– Говорит великой воин Пылающее Сердце, – сказал я какможно более сурово и надменно. – Ты, жалкий червь, осмелился захватить моихдрузей в плен?.. Я объявляю тебе войну!

Диктатор нашелся первым, я видел, как он сглотнул,подлокотники затрещали под его костлявыми руками, он прохрипел, задыхаясь:

– Ты… ты тот самый варвар… которого…

Я кивнул, прервал:

– Я тот самый, которого благородная леди Икана и ееслуги спасли от врагов. Теперь я обязан ей. И если ты ее не отпустишь…

– То ты нас уничтожишь, – договорил диктатор, он ужепришел в себя. – Как ты сумел выскользнуть из корабля?

Судя по лицам моих телурийцев, их это волнует тоже.

Я поморщился:

– Код был прост, я его разгадал с двух раз. Но когдауходил, я запечатал корабль своим кодом, понадежнее. Вот его тебе придетсяломать не меньше семи миллионов лет. Но если повезет, то уложишься в шесть.

На лицах Иканы и ее челяди, так я их назвал, сильнейшеенедоверие, диктатор же вперил в меня пристальный взгляд, наконец голос егозаполнил весь зал:

– Великий воин… я признаю, что ты великий!.. У меняесть к тебе предложение…

– Говори, – разрешил я высокомерно.

Он бросил быстрые взгляды по сторонам, никто не хихикает ли,видя его унижение, сказал все так же льстиво:

– Ты великий и отважный, что уже доказал… Почему бытебе не пойти ко мне на службу?

Я задумался, подвигал складками на лбу, пожевал, ответил внерешительности:

– Надо подумать.

– Решай быстрее, – сказал он настойчиво.

– У меня плохо работает голова, – пояснил я. – Оченьдавно не воевал, не лил кровь, не снимал скальпы, не распарывал животы… Давайтак, ты заставь меня поступить к тебе на службу, а я попробую тебя заставитьпризнать меня не просто великим воином, а величайшим.

Он сказал быстро:

– Да я хоть сейчас назову тебя величайшим. Я поморщился:

– Я не люблю без драки. Мое племя очень драчливое. Мы –самый драчливый народ во Вселенной! У нас пуля дура, у вас мозги умные, вот ипосмотрим, кто кого?

Диктатор кивнул, бросил взгляд на двух стражей, тевыметнулись из зала. Икана раскрыла рот, готовясь мне что-то крикнуть, но ейзажали рот, а затем и всем остальным, заклеили скотчем.

– Хорошо, – ответил диктатор. – Думаю, ты уже скоробудешь у меня в руках.

– Помечтай, помечтай, – разрешил я. – Мечтать такприятно… хоть и бесполезно. Ты лучше вышли не этих двух дураков к телефоннойбудке, откуда я вроде бы звоню… такие трюки я знаю и звоню тебе через прокси,который хрен засечешь, я бросил три миллиарда ложных следов… ты лучше вышлихороших воинов с хорошим оружием. Я очень люблю убивать, вспарывать животы,чтобы вываливались внутренности, а потом сесть и пожарить кабанчика… еще ялюблю черный кофе, обязательно крепкий и сладкий, а в промежутках всех убиваю,вспарываю, разбиваю головы, рассекаю, режу, жарю кабанчика, пью крепкий горячийкофе с сахаром и снова убиваю и убиваю вас, юсовцев.

Он помрачнел, бросил косой взгляд на боковой экран. Тампроплывает скудно населенная местность, мелкие домики. Один началувеличиваться, расти. Судя по всему, вертолет опустился перед домиком,появились бегущие солдаты. С оружием наперевес ворвались в дом, а еще с десятокостались снаружи, держа единственную дверь и окна под прицелом.

– Где же это ваши ребята? – поинтересовался я. –Давайте дам след еще дальше… У вас тут Антарктиды нет?.. Лучше пошли отряды повсей своей земле. Я буду охотиться на них, убивать, вспарывать животы…

Он поморщился, прервал:

– Теперь я верю, что ты рожден для войны. Кажется, твоиспасители тебя недооценили. И меня ввели в заблуждение.

– Я, – сказал я гордо, – великий воин!

– Да-да, – согласился он, – потому я и зову тебя ксебе. Приходи, будем править вдвоем.

– Приду, – сообщил я. – Ты тоже великий воин. Не такойвеликий, как я, но тоже великий. Будем править вместе. Будем убивать ивспарывать животы…

– Где ты сейчас? – прервал он.

Я видел испуганные глаза Иканы, как же, щас скажу все, еще иключик ему дам от квартиры, где девки визжат! Размечтался.

– Близко, – сообщил я. – Устал я за эту чертову ночь.Ты щас отпусти благородную леди Икану и ее челядь, пусть идут в небеснуюколесницу, а мы…

Он прервал, нетерпеливый такой:

– Их я отпустить не могу, они мои гости.

Икана жестами старалась дать понять, что в гробу она видалатакое гостевание, да и Додо с Гого дергались, выражали протест, я подумал иповторил:

– Нет, пусть идут.

– Не могу.

– Ты со мной споришь? – удивился я. – Я ищщо незакончил, а ты уже прерываешь, нехорошо! Дикий ты какой-то. Я, как победитель,накладаю на вас репа… репу… словом, репатриации. И контрапункции. Первое исамое важное требование – это… признать Икану самой красивой и прекраснойженщиной вашей планеты! Той самой, за которую ломают перья, клювы и копьярыцари с баронами.

Они смотрели непонимающе, ошарашено, диктатор с великимизумлением повернул голову в сторону перепуганной пленницы:

– Этой, что ли?

Я кивнул:

– Понимаю ваше недоумение. Захватив ее… вместе с еечелядью, вы уже тем самым признали ее самой прекрасной, ибо как, если не засамую прекрасную женщину Вселенной стоит рисковать жизнями, богатством,здоровьем и самой планетой?.. Но все же надо как-то подтвердить пригерольдно, всмысле, через массмедию. Врубился? А также я накладаю кое-что по мелочам, както: доставить их на звездолет с почетом, снабдить звездолет продовольствием, анаселению планеты трое суток не стричь ногти…