— всё было бы нормально. Я понимаю, для чего людям и прочим вера в что-то высшее. Это объединяет и даёт надежду. Но не когда оно так вредит!

— Ты бы что-то сделал ради того, чтобы исправить это?

— Имел бы возможность — да. Но раз до сих пор такой порядок, то ни у кого до меня не получилось. Но если появится такая возможность — почему бы и нет? По крайней мере, если я встречу кого-то желающего понять суть магии, то помогу. Мои знания ограничены и, как бы не было печально, я многого тоже не знаю. Но у меня есть пока что все "инструменты" для того, чтобы разобрать каждое заклинание на составляющие и создавать новые. Хотя мне сложно называть это таким образом. В моём понимании я просто адаптирую всё под различные задачи и многое не повторяется. Получается, каждый раз я создаю новое заклинание? Это звучит странно. Хотя некоторые вещи, с которыми я не до конца разобрался или которые не с чем сравнивать и комбинировать, повторяю в точности. Но это проблема моей ограниченности.

— И всё же, ты остаёшься верен себе.

— Просто хочется сделать как можно лучше. Хотя желание и действия не всегда к этому приводят. К огромному сожалению. Я-то понял, что ты была права. Наивный дурак, — с иронией улыбнулся. Эмилия же перевела взгляд куда-то в небо.

— Исправляешься, — девушка пожала плечами и откинула уши назад. После этого положила хвост себе на бёдра и начала гладить его, смотря в ту же точку. — Наверное, самое болезненное в Келентаре ты пережил. Дальше будет легче. Увы, но не герои пишут историю.

— Это я уже понял, исходя из того, какие порядки здесь. И, честно говоря, не хочу лезть в тёмные дебри и пытаться узнать, какие скелеты в шкафу у семьи Аргенто.

— И не надо, а то наживёшь влиятельных врагов.

— Более влиятельных, нежели нежить, сложно найти. Мне кажется, она куда страшнее, нежели любая знать. Не потому что везде. А потому что я видел то, что она может за считанные дни стереть жизнь со всего острова. Но это так. Неважно уже. Ты не занята в ближайшие дни?

— А тебе что-то нужно? — заинтересовано посмотрела лиса, приготовив уши, чтобы внимательно слушать. Азека немного удивила столь резкая реакция, но он решил оставить это без комментариев.

— Хочу попробовать сделать одну вещь с магией. За городом. Далеко за городом. И нужно, чтобы кто-то, в случае чего, меня остановил. Жрецов просить не хочу, а ты вполне можешь ударить меня чем потяжелее, — это вызвало смех у собеседницы. Но спустя пару секунд она увидела, что лицо чародея всё ещё серьёзное и резко замолкла, недоумевая.

— Ты серьёзно?

— Если вдруг что-то пойдёт не так и я не смогу сам остановиться, то придётся сделать так, чтобы я это сделал насильно.

— Эм-м, ла-а-адно, — протянула Эмилия. Ей всё это кажется странным. — Что-что, а это я могу сделать. Но только не думай, что это принесёт удовольствие.

— Да я и не ду… — парню что-то заметно поплохело в одно мгновение. Он замолчал и приложил руку к груди. Дыхание стало каким-то едва уловимым, а в глазах начало всё темнеть и кружиться.

— Э, ты чего? — спросила полукровка, не зная, что делать.

Правда, чародей не смог выдавить из себя внятную речь. Она получилась настолько прерывистой и тихой, что не различить отдельные слова. Лишь отдельные звуки, из которых невозможно понять хоть что-то. Азек попытался сконцентрироваться, хотя это оказалось тяжело в его состоянии. Но он всё же нашёл в себе силы и начал исцелять себя. Правда, от этого стало в разы хуже и в груди всё словно превратилось в кашу. Из-за этой боли исцеление прервалось, а само тело начало медленно падать на бок. Девушка поймала его и аккуратно положила на скамью.

— Я за жрецом, ты только держись, — тихо сказала лиса, после чего побежала куда-то в сторону выхода.

Наследник престола же остался наедине с собой. Здесь больше никого нет. Никто не проходит мимо. Боль начала утихать сразу после того, как исцеление прервалось. Но она не исчезла. Она стала на порядки слабее и более ноющей. Но теперь внутри груди что-то словно происходит.

Двигаться тяжело. Тело покрыл холодный пот. Но разум остаётся ясным, в какой-то мере. Парень решил посмотреть на проклятие и не прогадал. Только его разум открылся для восприятия нужного аспекта магии, Азек увидел, что комок ниток рвётся. Одна за другой нитки трещат, а затем расползаются по телу, пока не исчезают в фиолетовой дымке. И на этом сгустке, где нет ниток, виднеется что-то твёрдое кристаллическое. И оно… Это сердце! Это именно что оно! Состоит из тёмно-фиолетового и местами вовсе чёрного камня. И при всём этом бьётся в быстром темпе. Это, конечно, не на самом деле так. Увиденное это лишь интерпретация для осознания происходящего. Сердце покрыто сеткой фиолетовых сосудов, которые излучают слабое сияние. И по ощущениям это оно причиняет ощущение, словно всё внутри превратилось в кашу.

А ещё прямо на поверхности груди есть что-то другое. Оно похоже по виду энергии, но при этом кажется чем-то, что слабо связано с сердцем. Это отпечаток ладони, которой чародей пытался исцелить себя. Но от неё исходит слабая фиолетовая дымка, которая начинает медленно расползаться, увеличивая поражённую площадь и сам отпечаток.

Пролежал человек таким образом внушительное время. За всё это время мимо него прошла лишь какая-то женщина. Но она бросила пренебрежительный взгляд и быстро удалилась. Азек же просто ждёт Эмилию, уже привыкнув к боли. Чем он меньше двигается, тем меньше ломит тело. Но в какой-то момент к лежащему человеку подошёл гастат в полном обмундировании.

— Эй, парень, ты там живой? — солдат присел перед наследником престола.

— Живой, — тяжело ответил чародей. — Помоги. Прошу.

— Что с тобой? — мужчина начал поднимать Азека, который оказался не против такого расклада.

— Не знаю, — он говорит, словно грудь что-то сдавило.

— Выглядишь незавидно. Но ничего, пойдём к жрецам. А то если тебя увидит в таком состоянии леди Беатрис, то будет неприятно, — гастат взял парня под руку и повёл на выход из ботанического сада. Но не к главному, который ближе.

— Беатрис Аргенто? — он уже может нормально говорить и это не причиняет боли. Почти. Она на контрасте кажется совершенно несущественной.

— Да-да, она идёт сюда со стороны главного входа, — как-то наотмашь сказал мужчина, совсем о том не задумываясь.

— Отпусти меня, — чуть более твёрдо сказал Азек, перестав идти.

— Что? — солдат не остановился и продолжил тащить изрядно