- Что ты предлагаешь? - спросил его начальникльвовского управления. - У тебя есть вариант?

- Я должен подумать.

- Только недолго, - предупредил Ташкова подполковникФетисов, приехавший вместе с ним из Москвы. - Времени в обрез. Сам же говорил,у них там девочка. Не дай Бог с ней что случится.

- Не должно. Если Волохов сказал правду, девочка имнужна для исследований и еще для чего-то. Я пока не понял, для чего еще, но это"что-то" совершенно точно есть. Не зря они послали человека в Москвусначала за медицинской картой, потом за книгой. Наташа нужна им живая, покрайней мере пока. Не стали бы они прилагать такие усилия, чтобы достать длянее редкую книгу, если уже списали ее со счетов.

- Может, ты и прав, - задумчиво сказал местныйначальник, - но все равно лучше бы побыстрей.

Остаток дня Ташков провел, гуляя по городу. То и дело оностанавливался на бульварах перед стендами с расклеенными газетами и пытался ихчитать. Украинского языка Александр не знал, но кое-что понять все-таки мог. Струдом продравшись сквозь отчасти понятные и совсем непонятные слова, онубедился, что смысл уловить вполне может, и начал изучать местную прессу болеепристально. Наконец он нашел то, что искал: статью о благотворительном фонде"Щасливе дитинство", что в переводе означало "Счастливоедетство". Здесь же, в статье, был указан адрес фонда и его расчетный счет.

Фонд располагался в маленьком уютном особнячке на улицеИвана Франко. Ташков приготовился к тому, что придется долго и упорнопробиваться к директору фонда, но, к его удивлению, все получилось легко ибыстро. Здесь ему не встретилось ни одного мужчины, кругом были только женщины,которым вообще не свойственна охранная психология "держать и непущать". Все они говорили по-украински, но Ташков их понимал.

Директором фонда тоже была женщина, и Ташкову лицо еепоказалось смутно знакомым. Он совершенно точно уже видел раньше эти четкопрорисованные брови над слегка раскосыми кошачьими глазами, эту гладкуюприческу и полные, красивого рисунка губы. Неужели они знакомы? Это было бынеслыханной удачей.

- Мне кажется, мы с вами встречались, - как можнообаятельнее улыбнулся он. - Вы меня не помните?

- Вы ошибаетесь, - строго ответила директор фонда.

- Но ваше лицо мне знакомо.

- Ничего удивительного, - она слегка улыбнулась, - номне приятно, что меня все еще узнают, хотя я уже давно не снимаюсь.

Не снимаюсь. Черт возьми, это была Жанна Дорошенко, когда-тоочень известная актриса, прославившаяся в нашумевшем телесериале наисторическую тему.

- Не ожидал увидеть вас здесь, - признался Ташков. -Если бы мне сказали, что Жанна Дорошенко занялась благотворительной деятельностью,я бы скорее подумал, что вы создали фонд поддержки артистов или театров иличто-нибудь в этом же роде.

- А я поддерживаю не артистов и не театры, аобездоленных детей. Вас не должно это удивлять. Для большинства людей яактриса, которую знают по телефильмам, а ведь я всю жизнь работала в детскомтеатре здесь, во Львове. Мы часто давали благотворительные спектакли для сирот,для детдомовских и интернатских детишек, для детей-инвалидов. Так что спроблемами несчастливого детства, - она грустно усмехнулась, - я знакома оченьхорошо. И когда таких благотворительных спектаклей стало все меньше и меньше,когда нас все реже стали приглашать выступать в больницах и детских домах, яспросила себя: разве обездоленных детей у нас становится меньше? Разве уже неосталось у нас тех детей, которым нужно наше искусство, но которые не могутзаплатить за билет на спектакль? Ответ вы сами можете себе представить.Оказалось, что детей по-прежнему много, только они вдруг стали никому не нужны.У государства не хватает денег на них. Вот и все. Но это лирика. Вы,собственно, с чем пожаловали?

- Я хотел бы поговорить с вами насчет детского дома вКарпатах, недалеко от Косова.

- Знаю, - кивнула Дорошенко, - есть такой, вернее, был.Детишек распихали кого куда, а все жители поселка остались без работы. Ведьсотрудники детдома в основном все поселковые - воспитатели, врачи, повара,уборщицы и все остальные. Не представляю, на что они теперь живут, там никакогопроизводства нет, заработать негде. Фруктами торгуют из собственных садов даконтрабандой занимаются, благо граница рядом. Так что вы хотели сказать насчетдетдома?

- Я полностью разделяю вашу озабоченность, - оченьсерьезно произнес Ташков, - и хочу сделать так, чтобы детский дом былвосстановлен.

- И как вы предполагаете это сделать? - вздернулакрасивые брови Дорошенко. - На голом энтузиазме?

- Не совсем. Мне удалось выяснить, что усадьба сдана варенду на три года. Из этих трех лет прошел только год. Первое, что нужносделать, выкупить усадьбу.

- Что значит выкупить? Вы же сами сказали, что онасдана в аренду. Это значит, что заключен договор, и до истечения трех лет егонельзя расторгнуть.

- Можно, Жанна Петровна, расторгнуть можно любойдоговор. Другое дело, что при досрочном расторжении придется платить большуюнеустойку. Но это уже вопрос денег, а не возможностей.

- У фонда нет таких денег, - вздохнула Дорошенко. - Мы,к сожалению, нищие, хотя что-то, конечно, пытаемся делать. Так что ваша идея,увы, несостоятельна.

- Деньги есть. Их хватит на то, чтобы выплатитьнеустойку. Более того, их хватит даже на то, чтобы вложить в прибыльноепредприятие и получать солидный доход, который позволит содержать детишек вусадьбе и платить зарплату персоналу.

- Откуда эти деньги? Какой-нибудь криминал?

- Это мои собственные деньги.

- Вы меценат? Подпольный миллионер?

- Помилуйте, Жанна Петровна, я вовсе не подпольный, ясамый обыкновенный российский миллионер. Деньги у меня абсолютно честные, ямогу отчитаться перед вами за каждый рубль. Если вас это интересует, поясню:это наследство, которое я получил очень давно и к которому за все годы ни разуне прикоснулся, в том смысле, что не потратил из него ни копейки. Но я сделалвсе для того, чтобы оно приумножалось. Вы, вероятно, слышали о таком писателе МихаилеБогатове?

- Разумеется, - пожала плечами Дорошенко, - этоклассика советской литературы, мы его произведения еще в школе проходили. Даони почти все экранизированы. Кстати, я даже играла в двух экранизациях егороманов на украинском телевидении. Почему вы вспомнили о Богатове? Он же давноумер. Кажется, погиб в катастрофе, если я не путаю.

- Потому что я - его наследник. К моменту гибели МихаилФедорович был мужем моей матери и невероятно состоятельным человеком, и все егоденьги перешли ко мне. Потом стали поступать гонорары за многочисленныепереиздания в нашей стране и за рубежом, так что можете себе представить, окаких суммах идет речь. Их должно хватить на то, чтобы возродить детский дом ипоставить его на ноги, если вы сумеете правильно распорядиться этими деньгами.