Наташа, казалось, полностью углубилась в книгу.

- Я не поняла, - вдруг сказала она, - сколько итерацийнужно проделать?

Мирон заглянул в книгу и пробежал глазами абзац, на которыйона указала. Про итерации там не было ни слова. Но он понял ее вопрос:"Сколько нужно ждать?" - и быстро напечатал ответ:

"Я думаю, дня три-четыре. За это время мы должныпридумать следующий ход, если выяснится, что у нас ничего не вышло. Только непадай духом. Мы выберемся, я тебе обещаю".

А вслух при этом сказал:

- Прочти внимательно предыдущую теорему, там всесказано.

Еще через некоторое время Наташа закрыла тетрадь спереводом.

- Проверь меня, пожалуйста. Мне кажется, я теперь всепоняла. Но ты был прав, после этой книги все доказательства выглядят совершеннопо-другому.

- Сколько ты прочла?

- Всю первую главу.

Мирон открыл задачник.

- Реши задачи триста шестидесятую и триста семьдесятвосьмую.

Он слегка подвинулся, чтобы Наташе удобнее было работать наклавиатуре. Она тренировалась каждую свободную минуту, теперь слова возникалина экране намного быстрее, и в них почти не было ошибок.

"Мне кажется, ты меня просто утешаешь. Происходит чтотострашное. Я должна умереть, да? А ты? Ты не думай, я не очень боюсь. Самоестрашное, это когда больно, а я столько боли вытерпела за последние годы, чтоуже не боюсь. Больнее не будет. А если не больно, то не страшно".

- Нет, - резко сказал Мирон, похолодев при виде этихслов на экране компьютера, - все неправильно. Совершенно неправильно. Ты пошлане тем путем. Начни сначала. Он щелкнул "мышью" и удалил такнапугавшие его строки. Наташа отвернулась к окну и задумалась. Если в комнатеесть телекамера, то у наблюдателя может сложиться впечатление, что девушказадумалась над другим способом решения задачи. Мирон бросил взгляд на своируки, они дрожали, да что там дрожали - тряслись, как у алкаша в похмельноеутро. Он сунул их между колен, ссутулившись и изобразив на лице глубокуюзадумчивость. Конечно, все правильно. И она должна умереть, и он, Мирон. Отсюдатак просто не выпустят. Слишком серьезная здесь охрана, чтобы надеяться на то,что все это не более чем детские игрушки. Добрые работодатели. Как же, дожидайся.Они приедут, посмотрят на талантливую девочку, поговорят с врачом... И потомчто? Отвезут ее обратно в Москву, в ту же больницу, где ее ждут милиционеры свопросами, где была, у кого, зачем? Так не бывает. Или Наташу увезут в совсемдругое место, и явно не с самыми лучшими намерениями, или она должна будетумереть. А судьба Мирона и того проще, это уж ясно.

Наташа снова повернулась к компьютеру, положила руки наклавиатуру и защелкала клавишами.

"Не надо меня утешать, я все понимаю. Ты не бойся, я небуду паниковать. Спасибо тебе за заботу и за то, что попытался меня вытащитьотсюда. Ты не виноват, что ничего не вышло. Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты зналоб этом". Сердце у него сжалось от сострадания к беспомощной девочке,которая успела прожить так мало, да и те годы, что прожила, были не очень-торадостными. Наверное, она права, ничего у него не вышло, надо с этим смиритьсяи не питать напрасных надежд. Мусульмане народ жестокий, и как знать, какуюмучительную смерть они могут для них припасти, если решат наказать занеповиновение и жалкие попытки спастись. Если же делать вид, что ничего непонимаешь, то можно надеяться на то, что смерть будет быстрой. Выстрел взатылок - и все. Что ж, коль девочке осталось жить совсем немного, пусть будетсчастлива хотя бы в последние дни.

"Я тоже тебя люблю".

- Вот так будет правильнее, - сказал он, делая вид, чтоисправляет какие-то места в ее решении.

"Значит, я права, я должна умереть. Иначе ты не стал бымне лгать. Ты не можешь любить меня, я же инвалид и никогда не поправлюсь. Ненадо меня жалеть. Я просто люблю тебя, вот и все".

- Теперь все правильно, я уверена, - неожиданно громкосказала Наташа. - Я могу приступать ко второй главе?

- Да, - дрогнувшим голосом ответил Мирон, - теперь всеправильно.

Она снова открыла перевод, и Мирон с ужасом увидел, как нараскрытые страницы капают слезы. Наташа сидела тихо, не всхлипывала и ничего неговорила, а прозрачные слезы все струились и струились по ее бледным бескровнымщекам. Огромная, раздирающая душу жалость вдруг поднялась в нем, затопив всесомнения и трезвые резоны, и эта горячая волна накрыла собой ту пропасть,которая лежала между ним, двадцатидвухлетним здоровым мусульманином, инеизлечимо больной семнадцатилетней русской девочкой. Он не бросит ее, не можетбросить. Или они оба спасутся, или умрут. Но они будут вместе до конца.

На следующий день после разговора с Ташковым Зоя Смирнягинаотправилась по тому адресу, который он ей оставил. Дверь ей открыл молодойсимпатичный парень.

- Вам кого?

- Мне нужна Ирина.

- А она на работе.

- На работе? Сегодня же воскресенье, - растерялась Зоя.

- Так она каждый день работает, без выходных.

- Не подскажете, где мне ее найти?

- Она на соседней улице, в шестнадцатиэтажке, лестницы моет.

- Спасибо, - пробормотала Зоя.

Шестнадцатиэтажный дом на соседней улице она нашла легко,все остальные дома были девяти - и двенадцатиэтажными. Зоя подошла к подъезду ичерез широкое окно увидела худенькую некрасивую девушку, которая мыла пол в просторномхолле. На улице прямо перед окном стояла скамейка, Зоя уселась на нее так,чтобы видеть Иру. То и дело в подъезд входили люди, топая грязными ботинками потолько что вымытому полу и оставляя следы, и Ира тут же принималась снова мытьто место, которое только что сверкало чистотой. Иногда она выпрямлялась исогнутой в локте рукой вытирала лицо. Сначала Зоя подумала, что она отираетпот, но потом поняла, что это не пот, а слезы.

Ира закончила мыть лестницы и холл, унесла куда-то ведро итряпки и вышла из дома. Зоя хотела было окликнуть ее, но передумала, простопошла за ней следом. Девушка дошла до того дома, где уже побывала Зоя, искрылась в подъезде. Наверное, теперь она будет дома, решила Зоя, и черезнекоторое время можно подняться к ней. Ира чем-то расстроена, то и делопринимается плакать, и не надо вламываться в квартиру, как только она пришла сработы. Пусть немного отдохнет, выпьет чаю, успокоится. Однако очень скоро Ираснова вышла на улицу и направилась в сторону вещевого рынка. Зоя, сама не знаязачем, последовала за ней. Через полчаса ей стало понятно, чем Ира Терехиназанимается на вещевом рынке. Зоя нашла скамейку неподалеку от лотка"Горячие закуски", где Ира брала еду и напитки на разнос, и сталаждать. Ждать пришлось долго, до четырех часов, пока рынок не начал понемногупустеть. Наконец Зоя увидела, как Ира направилась к выходу.