господин Янес! Как же я сумею довести до конца порученное дело?

Каммамури покосился на носорога. Агонизирующие лошади трепетали от его непрерывного визга. Смотреть на зверя было жутко. Он мотал тяжелой треугольной башкой, изрыгая кровь. Под животом, проткнутым колом, уже натекла целая лужа, ошметки внутренностей смешивались с землей. Несмотря на страдания, которые ему, должно быть, причиняло каждое движение, носорог не успокаивался, все сильнее бередя рану.

– Надо его прикончить, – сказал раджпут, подходя к Каммамури. – Не приведи Вишну, преследователи услышат визг этой твари.

– Сам о том же думаю, – кивнул маратха. – Одно останавливает: выстрелы из карабина могут привлечь их скорее, чем шум, поднятый зверем.

– Тогда воспользуемся пистолями, они потише. Стреляй ему в глаз.

– Хорошо. Кони умерли?

– С такими переломами не проживут и четверти часа.

– Досадная неудача, – вздохнул маратха.

Вытащив из-за пояса крупнокалиберный двуствольный пистоль, Каммамури подошел к дергающемуся носорогу и выстрелил ему в левый глаз. После второго выстрела животное издало последний, самый жуткий рев и осело, подогнув ноги под вспоротое брюхо. Обе пули попали точно в мозг, его единственное уязвимое место.

– Ты прикончил его, дружище.

– По-моему, он еще жив, – с сомнением сказал Каммамури. – Знаю я этих тварей. Иногда кажется, будто у них по дюжине сердец и мозгов.

Действительно, носорог раз-другой раскрыл окровавленную пасть, затем с треском зевнул, истратив последние силы. Он как-то весь съежился, слабо застонал, дернул ушами и вытянулся на земле. Изо рта хлынула черная кровь.

– Страшные звери, – заметил раджпут.

– Да уж, пострашнее тигров.

Каммамури посмотрел вверх. В яме явно становилось темнее. Солнце катилось к закату, в джунглях быстро смеркалось. Они переглянулись.

– Даже не знаю, что теперь делать, – проговорил маратха. – Что кони?

– Не шевелятся. Неужели нам никак не выбраться из ловушки?

– Сам видишь, по этим стенам невозможно подняться.

– А если прорыть ход?

– Дождемся сперва рассвета.

– В этом корыте?

– Попробуй позвать на помощь стаю летучих собак, пусть вытащат нас отсюда, – усмехнулся Каммамури.

– Вряд ли они меня услышат.

– А трубка у тебя не разбилась?

– Целехонькая, даже табачок имеется. В животе только урчит.

– Утром поешь запеченную на углях ногу носорога.

– Утром? До него еще часов двенадцать, – пробурчал раджпут.

– Поройся в седельных сумках. Вдруг найдется что-нибудь съедобное.

– Разве что раздавленные бананы.

– Тогда затяни пояс, дружище.

– Совет неплох, но я хочу есть.

– Вот лежат два коня и носорог. Ешь сколько влезет.

– Сырыми?

– А ты надеялся, я наколдую тебе очаг с огнем и вертелом? Не видишь, что тут только бамбук, от которого лишь дым?

– Значит, придется последовать твоему совету и затянуть пояс, – грустно сказал раджпут.

– А сырого мяса не желаешь?

– Без соли и перца?

– Я смотрю, ты у нас прямо гурман!

Внезапно наверху затявкали шакалы: их привлек запах крови, суливший обильный ужин. Раджпут внезапно насторожился, встал в центр ямы, прислушался, потом вскрикнул:

– Бубенцы!

– Какие еще бубенцы? – Маратха подошел к товарищу.

– Прислушайся.

– Да, какое-то позвякивание. И оно быстро приближается.

– Почтовая карета?

– Откуда ей взяться в джунглях?

– Видимо, возница заметил банды Синдхии и решил поехать иным путем.

– Вот бы он проехал тут!

– И сверзился в яму?

– Мы бы предупредили его выстрелами.

– Слушай, слушай!

– Совсем близко. Знаю я такие почтовые кареты. Легкая повозка, запряженная тройкой лошадей. Интересно, найдется ли в ней местечко для нас?

– Как-нибудь устроимся. Там два сиденья. Одно спереди, для возницы, второе сзади.

– Да, но на каждом с трудом поместится один человек.

– Тогда я сяду на лошадь.

– Отлично придумано.

– Тихо!

Звон колокольчиков стремительно приближался.

Индийские почтовые кареты носятся во весь дух. Кони галопом скачут по густым джунглям и горным перевалам. Животных меняют на почтовых станциях, которые обязаны всегда держать большое количество свежих лошадей.

Судя по звуку, карета мчалась по той самой тропе и направлялась прямо к ловчей яме. Вряд ли возница сумел бы разглядеть опасность в вечерних сумерках. Шакалы, вспугнутые звоном, разбежались, отчаянно тявкая.

Эти мелкие трусоватые псы редко отваживаются нападать на людей даже большими стаями. Бегут они не только от человека, но и от других хищников. Их характер схож с характером африканских гиен: горластые, шумные, отталкивающего вида, но настолько боязливые, что удирают даже от мальчишки с палкой.

Каммамури, сжимая пистоли, внимательно прислушивался. Он надеялся вовремя остановить возницу, предотвратив катастрофу. Звон делался все отчетливее. Повозка летела навстречу гибели.

– Стреляй, приятель, – воскликнул раджпут. – Стреляй!

– Еще не время.

Слух у старого охотника был отменным. Прошло еще где-то с полминуты, показавшихся долгими, как полчаса, когда Каммамури поднял руку вверх, выстрелил и закричал:

– Стой! Стой! Здесь яма! Стой, почтальон!

Колокольчики звякнули раз-другой и резко стихли. Сверху донесся неуверенный голос:

– Кто стрелял?

– Друзья почтальонов, – ответил Каммамури. – Сними фонарь и посвети на дорогу.

– Предупреждаю, я вооружен!

– Мы не лесные разбойники. Наоборот, я спас тебе жизнь.

– Сейчас посмотрим, что ты там спас.

Послышалось громкое ржание и беспорядочный звон бубенцов, после чего в яму упал луч света. Возница так и охнул.

– Благодарю вас, – оправившись от потрясения, произнес он. – Вы и правда спасли жизнь мне и моим коням. Чем я могу вам помочь?

– Вытащи нас отсюда, – сказал Каммамури. – У тебя есть веревка?

– Конечно. Только сначала ответьте, кто вы и сколько вас?

– Всего двое. Я адъютант его высочества раджи Ассама. Мой спутник – раджпут, кроткий, точно ягненок, несмотря на великанский рост и мускулы.

– Но как вы оказались в яме?

– Свалились вместе с конями, когда бежали от банд Синдхии и носорога. Зверь, преследовавший нас, сам свалился в яму и напоролся на кол.

– Банды Синдхии… – повторил почтальон. – Они и на меня хотели напасть.

– Конные? Человек двадцать – двадцать пять? Хотя, может, и меньше, не знаю точно, сколько мы пристрелили.

– Подождите.

– Смотри, чтобы кони не подходили к яме.

– Они привязаны.

Свет на время пропал, но почтальон быстро вернулся и спустил в яму крепкую веревку. Маратха, уже привыкший к темноте, поймал ее на лету и, прихватив все оружие и конскую попону, принялся карабкаться наверх.

Обычно почтальонами нанимают юношей, проходящих тщательный отбор. Им полагается по два отличных пистолета и кнут с короткой ручкой. Однако этой каретой управлял сикх лет сорока: мускулистый, чернобородый и яркоглазый.

– Благодарю тебя, господин, – сказал он, осветив Каммамури. – Ты спас мне жизнь. Выстрели ты позже, и я, несомненно, окончил бы свои дни в яме. Где же твой спутник?

– А вот он. Как видишь, это раджпут.

– Да-а, такой ягненок может потягаться с горным медведем! – воскликнул почтальон, оглядев раджпута с головы до ног.

– Ты нас подвезешь?

– Хорошо, я сяду на лошадь, а вы располагайтесь