Герда хочет ответить и наверняка что-то язвительное, и бросила на нее упреждающий взгляд. Чарли застыл от удивления, но прежде чем он успел отреагировать, она вытолкнула его из комнаты.

– Он не должен видеть Михеля! – тихо сказала она и захлопнула дверь перед его носом.

Позже они втроем совершили обход по комнатам приюта. Герр Кросс выглядел довольным и с гордостью прочитал им то, что отметил в заключение: «Все просто, но очень уютно и красиво обставлено, даже сверчку понравится содержать свою комнату в чистоте и порядке».

Эмма и Герда посмотрели друг на друга.

– Что ж. Если под сверчком вы подразумеваете женщин, то вы правы, говоря это! Однако я не знаю, понравится ли вам, если вас будут так называть, – резко возразила Герда, и Эмма напряглась. Дипломатия никогда не была сильной стороной Герды. С этого момента тон герра Кросса изменился, став заметно холоднее. А когда ему показали смотровую комнату, он сразу изменился в лице.

– Для чего вам нужно такое помещение? – сурово спросил он.

– Я работаю здесь медсестрой, – ответила Эмма.

Он посмотрел на нее.

– У вас есть образование?

– Она изучала медицину. Фрау Уилсон – врач, – с гордостью объяснила Герда, и брови герра Кросса взлетели вверх.

– Но вы не практикуете, не так ли? – спросил он, делая себе пометку.

Эмма с испугом наблюдала за его действиями.

– Нет, нет, – ответила она, – у меня нет разрешения работать в Германской империи. Во всех… – она запнулась, подбирая слова, – сложных случаях, когда есть необходимость, мы, конечно, посылаем за доктором.

Герда разинула рот.

– Что совершенно неправильно! – сказала она, и Эмма с удовольствием пнула бы ее еще раз. К сожалению, между ними больше не было стола.

– Но законно, – решительно возразил герр Кросс, которого не пугали дорогие платья Герды и ее внешний вид. – И на это есть причина. Все-таки женщины не могут работать врачами. Куда бы мы тогда пришли! – пробормотал он.

В этот момент одна из обитательниц приюта, которую Эмма только вчера лечила от проблем с желудком, подошла к ней и схватила за руку.

– Госпожа доктор, лучше не становится, может, вам стоит еще раз посмотреть мой живот! Лекарство, которое вы мне дали, не помогает, – пожаловалась она с бледным лицом, и все трое застыли на месте. Как бы они ни старались, герра Кросса теперь было не переубедить.

– Я должен сообщить об этом! – объявил он и поспешно вышел едва не зацепив шляпой дверь. – Это не входит в круг моих полномочий!

– Не делайте из мухи слона! – крикнула вслед Герда, но он уже вышел, и они смотрели ему вслед, пока он не скрылся за углом здания.

– Что это сейчас было? – Эмма пришла к Чарли на чердак и даже не успела закрыть за собой дверь, как он набросился на нее. – Платят частным образом? – спросил он, стоя перед ней со скрещенными руками.

– Тебя это не должно волновать, – уклончиво ответила она. – Где Михель?

– У Рут, – резко ответил он. – Я хочу знать, что ты имела в виду.

– Ничего! Это были просто бухгалтерские моменты, – сказала она наобум и хотела пройти к столу, но Чарли удержал ее.

– Не разговаривай со мной, как с ребенком, – сердито проворчал он. – Что значит «платят частным образом»?

Эмма вздохнула и потерла лоб.

– Речь шла о деньгах для приюта. Герр Кросс из отдела помощи бедным, он проверяет, чтобы мы не злоупотребляли финансовыми средствами, предоставленными Сенатом и частными жертвователями.

Чарли кивнул.

– И? – спросил он.

Эмма беспокойно заерзала.

– И тебе платят не из этих средств, а частным образом от… меня, – ответила она. – И от Герды и Зильты, конечно! – поспешно воскликнула она, заметив его взгляд.

– Что? – тихо спросил он.

Эмма почувствовала, как заколотилось ее сердце.

– Я не понимаю, почему это тебя беспокоит, – попыталась она успокоить его. – Мы не планировали заводить смотрителя, но потом поняли, что он нам необходим, и…

– Подаяние! – вскипел Чарли, побледнев. – Ты думаешь, я не могу найти работу? Что я должен зависеть от твоей помощи? Позволь мне сказать тебе кое-что, я могу найти работу где угодно, мне не нужно, чтобы кто-то меня содержал!

– Об этом никто и не говорит! – воскликнула Эмма. Она уже догадывалась, что он не успокоится просто так. Но то, что его это так разозлило, удивило ее.

– Вам ведь совсем не нужен смотритель? – спросил Чарли со странным выражением в глазах.

– Конечно, он нам нужен. Ты же видишь! Ты занят весь день. И только то, что ты делаешь для Михеля…

– Я бы никогда не взял за это денег! – возмутился Чарли, и она вздрогнула. Он расхаживал взад и вперед по комнате. – Ты придумала для меня занятие! – фыркнул он. – Потому что тебе стало меня жалко. Потому что ты думала, что должна меня спасти. Потому что тебе было недостаточно того, что ты увидела меня на земле в самом жалком состоянии, какое только можно себе представить. Бедный одинокий человек, у которого никого нет, которого никто не любит, который лежит здесь на этом чертовом чердаке в своей блевотине, я должна помочь ему так же, как я помогаю всем, потому что я всегда во все вмешиваюсь. Эмма Уилсон, спасительница бедных и больных. – Теперь его голос дрожал. – Так что я не только заберу его гордость, я заберу все, что осталось от его достоинства, и притворюсь, что он мне нужен, чтобы он не пытался снова покончить с собой. – Он остановился и с горечью посмотрел на нее. – И все это время я был для тебя лишь обузой! Разве не так? – прорычал он.

– Нет! – простонала Эмма в отчаянии. – Конечно, нет, о чем ты говоришь? На самом деле, ты нам очень нужен. – Она пыталась удержать его, но по взгляду Чарли поняла, что он сейчас не в себе, гнев и обида привели его в ярость. Он бросился к двери мимо нее.

– Я просто хотела… чтобы ты остался здесь! – воскликнула она.

Он остановился. Очень медленно он повернулся к ней, на его лице отразилась смесь растерянности и гнева.

– Я хотела, чтобы ты остался здесь с нами, – снова сказала Эмма, но на этот раз так тихо, что ее было почти не слышно.

Чарли не ответил. Он просто продолжал смотреть на нее, держась одной рукой за дверь. Выражение его лица было непроницаемым.

– Почему? – спросил он в конце концов, после того как они так долго смотрели друг другу в глаза, что Эмма подумала, что взорвется, если он не сделает что-нибудь прямо сейчас. Она покачала головой, открыла рот, чтобы что-то сказать,