«Эмма Уилсон, ты трусливое создание», – подумала она. К своему удивлению, она заметила, что ее руки дрожат.

– Потому что, – сказала она, слыша шум в ушах, – я с нетерпением ждала встречи с тобой каждый вечер.

Он продолжал смотреть на нее, и она видела недоверие на его лице. Казалось, он вот-вот развернется и убежит. Эмма вздохнула, поняв, что Чарли не собирается делать первый шаг. Ее сердце частило в груди так сильно, что казалось, будто оно вот-вот разорвется. Она сделала глубокий вдох. Затем тремя решительными шагами пересекла маленький чердак, обвила руками шею Чарли, притянула его к себе и поцеловала.

На секунду Чарли застыл на месте. Затем он ответил на ее поцелуй так страстно, что она издала удивленный стон. Эмма подумала, что ее колени вот-вот подогнутся, она прижалась к нему, и он подхватил ее на руки. Затем он захлопнул за ними дверь в комнату и повернул ключ, не прекращая целовать.

– Ты могла бы сказать мне раньше, – прошептал он ей в губы.

– Я ждала от тебя какого-нибудь знака, – ответила она между двумя поцелуями, нетерпеливо дергая его за рубашку.

– Я стеснялся, – ответил Чарли, и она резко рассмеялась, потому что его руки на этот момент пытливо и совсем не стеснительно забрались под ее платье. Он притянул ее к себе, целовал ее шею, лицо, грудь, и ей казалось, что она умирает от наслаждения.

«Мне действительно следовало сказать раньше», – подумала она, прежде чем Чарли нежно потянул ее за волосы, укусил за шею, и мысли растворились.

Позже они лежали рядом, задыхаясь и обливаясь потом. Каштановые волосы Эммы разметались по подушке. Она выглядела намного моложе и такой красивой, что Чарли едва мог это вынести.

– Я мечтала об этом несколько недель, – тихо сказала она, улыбаясь ему наполовину со стыдом, наполовину с кокетством.

Он покачал головой. Он все еще не мог поверить в то, что только что произошло. Такая женщина, как Эмма, и такой грязный, пьяный докер, как он. Чарли тоже мечтал об этом, чаще и сильнее, чем ему хотелось бы. Но он никогда не думал, что она чувствует то же самое. Что его мечты станут реальностью.

– Спроси меня… – начал было Чарли, и она тихонько засмеялась.

– Нам нужно снова одеться, а не то кто-нибудь еще поднимется, – вздохнула Эмма, но не сделала никаких попыток пошевелиться. Он отдал бы все, что у него было, свою последнюю рубашку, даже фотографию Клэр, чтобы иметь возможность запечатлеть этот момент с ней. Конечно, для Эммы это было всего лишь случайное приключение. Чарли нужно было запомнить каждую секунду, которую он мог вдыхать ее аромат и прижимать к себе ее теплое обнаженное тело.

– Ты знаешь, я подумала… На втором этаже есть свободная комната. Может быть, Михель мог бы переехать туда? У него будет больше места, и его не будут… беспокоить? – осторожно сказала Эмма.

Чарли был так удивлен, что смог только кивнуть.

– Разве нет? – неуверенно спросила она.

– Да, да! – поспешил сказать он.

– Ты действительно думаешь, что я всем хочу помочь? – спросила Эмма после того, как некоторое время лежала в его огбъятиях, погрузившись в размышления.

Чарли улыбнулся.

– Да! – ответил он. – Но я планирую воспользоваться этим в полной мере.

Она удивленно подняла голову.

– Да? И как?

Он усмехнулся.

– Ну, например, сейчас у меня все болит. Вам стоит взглянуть, госпожа доктор. Мне нужна срочная медицинская помощь! – Он приподнял одеяло и указал себе на грудь.

Эмма сделала озабоченное выражение лица.

– Так? Звучит не очень хорошо. Я должна прямо сейчас посмотреть, что можно с этим сделать, – ответила она, скользнув под одеяло. – Где именно болит?

Франц лежал в темноте и слушал дыхание Кая. Он чувствовал себя таким довольным. Это было лучшее решение в его жизни: снять эту квартиру.

Он создал безопасную гавань, маленькое убежище, где они с Каем могли быть самими собой. Иногда Франц лежал здесь по ночам, наблюдая за лунным светом на обоях и представляя, каково это – никогда больше не выходить отсюда. Когда он думал о внешнем мире, об ответственности, которая лежала на нем, становилось трудно дышать. Мало того, что у них была новая линия Калькутты, опиумный бизнес и «Люксория», так теперь еще и все эти несчастья, эта проклятая полоса невезения. Не в последнюю очередь из-за Лили акционеры все чаще продолжали отворачиваться от них – и Олькерт всегда был рядом, чтобы вмешаться. Франц тайно продавал ему все больше и больше акций на протяжении многих лет. Медленно, шаг за шагом, Олькерт завладевал судоходной компанией, а отец Франца даже не подозревал об этом. С каждой сделкой, которую они заключали, тесть прибирал к рукам еще немного. А теперь Лили снова была здесь, и кто знал, что она, с ее эгоизмом и извращенным складом ума, еще придумает.

Он вздохнул, перевернулся и нежно погладил Кая по спине. Тот издал тихий звук во сне. Интересно, каково это было бы – просто гулять с Каем по городу рука об руку? Но он не мог себе этого представить. «В принципе, мы с Михелем не такие уж разные, – подумал Франц. – Если бы мир увидел, что я собой представляю, то и меня бы изгнал». Он вздохнул и уставился в потолок. Затем он зажег маленький светильник, стоявший на тумбочке у кровати, и после приглушил свет тканью, так как Кай беспокойно зашуршал простыней. Когда он убедился, что дыхание Кая во сне снова стало ровным, то достал книгу.

«Грехи городов равнины». Франц внимательно смотрел на обложку. Он специально привез книгу из Англии. Это стоило небольшого состояния, книга была напечатана частным образом, и в мире существовало всего двести пятьдесят экземпляров. Кроме того, пришлось обеспечить тайную почтовую доставку, что тоже стоило денег. По чистой случайности он подслушал в клубе, как несколько его друзей говорили об этой книге, которая произвела фурор в Англии.

Уже на первых двух страницах кровь прилила к его лицу. На восьмой странице повествования он в ужасе ахнул. Он не мог поверить, что кто-то действительно осмелился записать эти вещи с такой ясной, откровенной прямотой. Как будто здесь нечего стыдиться. До сих пор он изучал только психиатрические и медицинские трактаты на эту тему. Все они представляли это как патологию, как извращение. Всего несколько лет назад один врач выпустил новый труд.

«Psychopathia Sexualis» описывала то, от чего страдали такие мужчины, как Франц, как врожденное нейропсихопатическое расстройство, наследственное нервное заболевание. Автор считал, что они